В прошлый раз мы остановились на том, что начали войска США военную операцию в Эль-Фаллудже, и вышло им навстречу городское сопротивление, решившее ни много ни мало, а бросить вызов сильнейшей армии мира. А вот кто, почему, из каких соображений? И чего им дома не спокойно не сиделось? И как они вообще в Эль-Фаллудже оказались?

Об этом и будет наш рассказ, правда для этого нам придется вернуться почти на десять лет назад, в на первый взгляд тихие и спокойные довоенные времена, и на год назад, в самое начало войны, когда существовавший десятилетия режим пал, ему на смену пришла оккупация, и почти никто не знал как дальше жить в этой новой реальности… На первый взгляд, тогда на тихих фаллуджийских улочках, на берегах Фурата, в пальмовых рощах и финиковых садах не происходило ничего, достойного упоминания.
Никто и знать не знал, что скрывала эта тишина…

С благодарностью всем кто помог в написании этой главы

1. Повесть про электрика-экстремиста.

Одним из тех, кто суетится и саркатически улыбался в ответ глубоко обеспокоенным разумностью сопротивления американской военной операции был местный житель, которого звали Умар Хуссейн Хадид аль-Мухаммади ад-Дулаийми, но окружающим он был более известен как Умар Хадид или под прозвищем Абу Хаттаб аль-Фаллуджи, аль-Ираки или же аль-Ансари. Не зная его хорошо, можно было бы подумать что он обычный мастер по ремонту электроприборов, решающий мучившие население проблемы с радиоприемниками и утюгами.

Присмотримся к нему повнимательнее, так как в нашей истории он сыграет значительную роль.

Ранее мы говорили, что в большинстве своем жители Эль-Фаллуджи были аполитичны, и хотя многие из них и были крайне скептически настроены к режиму Саддама Хуссейна, стремились держаться от этого самого режима подальше и ни в какие конфликты с ним не вступать. Вот Умар Хадид и был ярким исключением из этого правила.

Известно о нем, что он родился в 1971 году, и юношеские годы его прошли практически страндартно для жителя Эль-Фаллуджи — учился, прошел обязательную для всего населения службу в армии. Позднее появились сообщения, что служил Умар не где-нибудь, а в Республиканской гвардии, причем в офицерской должности. На данный момент проверить достоверность этого сообщения не представляется возможным, учитывая образовавшуюся в последущие годы привычку» приписывать некоторым людям «баасистское прошлое» и «близость к режиму». Сами же фаллуджийцы, лично его знавшие, утверждают что он действительно дослужился до звания старшего лейтенанта, однако не в Республиканской гвардии, а в обычной регулярной армии. Особенного принципиального значения оно, конечно не имеет, факт то что у него были какие-никакие знания в военном деле и опыт руководства людьми.

После армии Абу Хаттаб какое-то время работал электриком и ремонтником электрического оборудования и на первый взгдял жил как все люди живут, работал, его часто можно было увидеть в мечети имени Абдуллаха Фаийяда, но в какой-то момент стал увлекаться радикальными религиозными идеями и подружился с единомышленником, еще одним местным жителем Мухаммадом аль-Иссави, какой был имамом в одной из городских мечетей и был известен тем что участвовал в качестве добровольца в Первой чеченской войне против России, за что получил прозвище Шишани («чеченец»). Позднее, когда к ним примкнуло еще несколько человек, молодые люди решили что пора им начинать менять мир к лучшему.

На тот момент в Ираке вовсю шла «компания веры» Саддама Хуссейна, и увлечение населения религией сверху скорее поощряли, чем пытались препятствовать, но при условии, что никаких выступлений против власти, никаких самостоятельно организованных групп, никаких насильственных действий (по крайней мере без прямого дозволения руководящих органов на это) и конечно не могло быть и речи об убеждениях, подразумевающих хоть какое-то сомнение в легитимности правительства. Надо признать, это были достаточно щадящие условия даже на фоне многих других современных исламских стран, где порой даже за самое минимальное соблюдение религии можно было попасть под подозрение. Казалось — молись себе спокойно и радуйся, чего еще надо?

Но Умар Хадид и его товарищи нарушили сразу все эти условия. Потому что для них религия не ограничивалась «просто спокойно молиться».

Они считали режим Саддама Хуссейна неверующим и противоречащим Исламу даже несмотря на «компанию веры», потому что не последовало отречения от элементов светскости, полного установления законов Шариата и религиозных норм, всех служащих полиции и силовых структур — вероотступниками, пока они не покаются, да и в целом полагали что заигрывание правительства с Исламом происходит исключительно из стремления удержаться у власти после катастрофических событий 1991 г, а не из желания воплотить Ислам в жизнь. При этом ячейка молодых фаллуджийцев придерживались джихадисткого подхода — идея непротивления злу насилием была им чужда, они наоборот рассматривали насилие как самый правильный и верный способ воплощения своих убеждений в жизнь.

Начать рещили с малого — с приведения в соответствие с исламскими нормами жизни в родной Эль-Фаллудже. Хоть город и был религиозно-консервативным, но нельзя сказать, что его жителям были совсем уже чужды человеческие пороки и что все они стоически воздерживались от запретного, не поддаваясь мирским искушениям. На ловца, как говорится, и зверь бежит — нашлись и те, кто на этом зарабатывал, и был заинтересован в расширении клиентуры, что приводило к распостранению порчи нравов среди горожан.

Поэтому ячейка Умара Хадида и Мухаммада аль-Иссави-Шишани начала поджигать и громить «рассадники безнравственности», такие как подпольные видеосалоны, где показывали фильмы с сценами 18+, в том числе и такие что целиком из таких сцен состоят, магазины торгующие алкогольными напитками и «салоны красоты», которые часто использовались как дома свиданий или как прикрытия для организации проституции. Дело доходило до того, что посетительницам салона его сотрудницы интригующим шепотом передавали сведения о «страстно влюбленном» кавалере, готовом вознаградить дорогими подарками и солидными суммами за свидание и проведенный вечер, или наоборот, выступали посредницами между клиентками и понравившимися им молодыми людьми, а за отдельное вознаграждение предоставляли в аренду подсобные помещения для встреч и свиданий подобного рода. Осложняло ситуацию то, что мужья и отцы без всякой задней мысли отпускали жен и дочерей на стрижку-маникюр и никак не реагировали на их долгое отсутствие — ведь всем известно как много времени проводят женщины в подобных заведений, и никогда и помыслить не могли, что дело может дойти до такого… Конечно, как только Абу Хаттаб и его друзья узнали о таком явлении, они тут же объявили ему беспощадную войну.

Подобные «притоны» имели в городе и его окрестностях не только достаточно значительное распостранение, но и «крышу» среди властей и силовых структур. Потому что столкнувшись с многочисленными случаями погромов на религиозной почве, владельцы этих заведений а то и их клиенты с побитыми лицами стройными рядами пошли жаловаться в полицию, а там, вместо того чтоб объяснить популярно о справедливом народном негодовании какое их деяния вызывают, и что в стране, в конце концов, «комания веры» и пора уже наконец перестраиваться на новые рельсы, сосредоточились на поисках авторов этих нападений и привлечении их к ответственности за содеянное. Причем взялись за дело не спуся рукава, а со всей серьезностью.

Молодые люди в это время тоже не отдыхали — путем упорного труда они разгромили все непотребные заведения в самой Эль-Фаллудже, в расположенной неподалеку аль-Карме и нацелились на Рамади. А самым крупнум их деянием стал взрыв устроенный в фаллуджийском городском кинотеатре, какой привел к полной неработоспособности данного заведения на долгие годы.

В 1997 году после розыскных мероприятий иракской полиции удалось задержать местного жителя, который, по одним сведениям, сам принимал участие в ячейке Хадида-Шишани, а по другим — был хорошо знаком с ее деятельностью. Допросив его, они получили сведения о том, что это за компания такая, кто в ней состоит, и главное — что она совсем неподконтрольна властям, никак не связана со священнослужителями принимавшими участие в «компании веры» и считает режим тираническим и неверующим. А это было уже опасно.

При попытке задержания был убит Мухаммад Шишани, однако Абу Хаттаб смог сбежать и скрыться в неизвестном направлении, убив при этом руководившего штурмом сотрудника сил безопасности, высокопоставленного члена партии Баас и офицера в весьма высоких чинах, причем некоторые источники утверждали что он был выходцем из Тикрита и чуть ли не дальним родственником самого Саддама Хуссейна.

Причем это был уже не первый инцидент Умара Хадида с представителями правоохранительных органов — как всякий экстремист он их не терпел, считал «слугами тагута» и относился соответственно — как к слугам тагута. Незадолго до этого он выстрелил в ногу полицейскому, однако дело замяли его родственники, по племенному обычаю выплатив компенсацию пострадавшему, а тот соотвественно не стал жаловаться и требовать наказания за нападение на сотрудника при исполнении. Но за рецидив, тем более с убийством, тем более представителя высоких чинов уже никакого снисхождения быть не могло.

Будучи объявленным в розыск и заочно приговоренным к смертной казни, герой нашего рссказа порядка пяти лет скрывался в разных мухафазах Ирака, очень часто меняя свое местоположение. Как утверждается, какое-то время он жил в иракском Курдистане, в районах подконтрольных группе Ансар аль-Ислам, но чаще всего его можно было встретить в Мосуле и его окрестностях. Но нигде Абу Хаттаб не чувствовал себя в безопасности, так как опознать его и сделать донос могли где угодно.

Но человек он был добрый и честный, у всех кто его знал вызывал уважение, симпатию и авторитет за прямоту, искренность и удивительную порядочность в делах, поэтому, хоть и был Умар Хадид в розыске как экстремист-убийца, за него начали хлопотать многочисленные родственники, в том числе и те кто сам занимал определенные должности в силах безопасности режима Саддама Хуссейна. Упирали на то, что человек благочестивый, верующий, ревностный к Исламу — вот по причине серьезного и ответственного отношения к религии и не смог со спокойной душой такую грязь и безобразие наблюдать, а поскольку органы не препятствовали, то и заподозрил их в соучастии. Рост религиозных настроений усиливался год от года, потому возможно что в определенный момент удалось преподнести это в качестве смягчающего обстоятельства. Однажды по каким-то собственным каналам на связь с Умаром вышел один из родственников, работавший в саддамовской разведке, и начал уговаривать перестать бегать по всему Ираку и пойти вместе с ним к вышестоящему начальству — и по словам родственника-разведчика, ему были готовы простить и совершенное убийство, и нанесенные тяжкие телесные, и снять с него все обвинения, если он принесет извинения и даст честное слово никогда так больше не делать, ему гарантируется полная безопасность. Однако Абу Хаттаб это заманчивое предложение отверг, заявив что это родственнику надо беспокоиться и суетиться, как ему ответить перед Аллахом за то что он работает на тирана Саддама Хуссейна и его режим, и как избежать наказания за вероотступничество, а сам он прекрасно себя чувствует и находится в безопасности, благодаря милости Аллаха.

Услышав такое, родня поняла что ничего с ним не поделаешь, и махнула на его рукой.

Все это время Умар так и не смог нигде прижиться, ни к кому примкнуть и остался без поддержки большей части родственников из-за своих радикальных и бескомпромиссных взглядов. Так он и скитался он по иракским просторам до падения режима Саддама Хуссейна, какое застало его на границе с Сирией в городе аль-Каийм, и вскоре после этих событий свел знакомство с теми, кто оказался его полными единомышленниками — c джамаатом Таухид валь Джихад, возглавляемым Абу Мусабом аз-Заркави. Именно к ним фаллуджийский джихадист и решил примкнуть, так как разделял и взгляды, и подход, и методы.

Влившись в ряды ТвД, Умар Хадид был из тех, кто наряду с одним из командиров ТвД Абу Мухаммадом аль-Любнани и джихидистом по имени Абу Рагад аль-Утейби участововал в основании и обустройстве лагеря Рава неподалеку от одноименного города в мухафазе аль-Анбар, который в ту пору стал местом сбора и учебной площадкой как для прибывающих из других стран добровольцев. По всей видимости он был там крайне необходим во-первых как человек имевший опыт службы в армии, во-вторых как местный житель, способный ознакомить выходцев из других арабских стран с особенностями Ирака и жизни в нем. Что было делом нужным, так как без постоянной поддержки боевиков-иракцев и сторонников из числа населения, мухаджиры (иностранные добровольцы) вряд ли могли бы действовать успешно и эффективно в незнакомой стране и в незнакомых условиях.

После того как США узнали что есть в мухафазе аль-Анбар такое подозрительное место, где с больших количествах собираются инсургенты, и нанесли по нему бомбовый удар, из-за чего лагерь пришлось закрыть (было бы крайне неразумно продолжать деятельность на том же месте, уже известном противнику) и озадачиться вопросом более тщательного сокрытия мест размещения и обучения боевиков. Это обстоятельство, наряду с другими моментами указывали на первоочередную необходимость создания скрытых баз в городах и населенных пунктах при поддержке и помощи единомышленников и местных жителей. Поэтому Абу Хаттаб, как и другие иракские боевики ТвД обладавшие хорошими религиозными знаниями, твердыми убеждениями и лидерскими качествами, имевшие соотвествующий опыт и авторитет, получили новое задание, успешное выполнение которого имело решающее значение. Им было необходимо вернуться в родные места и аккуратно, не привлекая внимания, начать вербовку населения в ряды террористического джамаата. Задание это было не такое уж и простое, потому что на первом месте стояло не количество, а качество личного состава — прежде всего надежность, согласие с идеями и политикой по их воплощению, а так же мотивация к сражению. И в процессе еще каким-то образом следовало не попасть в поле зрения осведомителей американских сил из числа лоялистов, или в одну из устроенных военнослужащими США массовых облав.

В связи с этим привлечение народа в джамаат следовало начинать с людей хорошо знакомых, в доверии к которым не было никакого сомнения, и кто точно не мог быть лоялистом оккупантов — уже известные единомышленники, придерживающиеся радикальных взглядов и убежденные в правильности джихадистского подхода, близкие родственники, давние знакомые, соседи и пр, выразившие безоговорочное согласие с основной целью организации — никаких светских режимов, никакой демократии, вместо этого создание государства с исламским шариатским правлением. Для многих иракцев, за минувшие годы разочаровавшихся в идеях Баас, панарабизме и других политических теориях, такая программа на будущее звучало довольно увлекательно, особенно если это озвучивал человек хорошо знакомый, пользовавшийся доверием и уважением.

И вот после долгих лет странствий Умар Хадид вернулся в Эль-Фаллуджу, где за это время изменилось многое. Его отец умер и в доме осталась только мать, которая, как говорили люди хорошо знавшие Абу Хаттаба, «была для него самым главным человеком на свете». Никто его больше не разыскивал за совершенное убийство и его личность новые власти никак не интересовала. До поры, до времени. Понимая необходимость ничем не выделяться но общем фоне, он снова открыл электроремонтную мастерскую и успешно делал вид что ничем не занят кроме мирного труда — как и раньше удивляя всех своей добротой, порядочностью и искренностью в желании помочь и наилучшим образом исполнить свою работу.

Обставновка в городе после апрельских расстрелов была крайне благодатной для распостранения антиамериканских и джихадистских настроений, многие жители относились к инсургентам благожелательно или хотя бы не мешали им, немало было и тех, кто и сам не прочь был померяться силушкой с оккупантом, и искал себе подходящую для этого компанию. В такой обстановке Абу Хаттабу было очень легко исполнять свою миссию, тем более что многие были в курсе ситуации, которая с ним приключилась и уважали его за бескомпромиссную позицию по уничтожению рассадников порока в Эль-Фаллудже и по отношению к Саддаму Хуссейну еще в те времена, когда многие боялись даже что-то подумать против президента Ирака. Он достаточно быстро сагитировал своего старшего брата и двоюродных братьев, которые так же имели интерес к религии и шариатским наукам и еще ряд знакомых и единомышленников. Вскоре было решено отправиться на первое дело — кружок начинающих террористов решил атаковать американскую бронетехнику, однако бой пошел не по плану, и завершился тяжелым исходом — трое боевиков погибли, а Умар и еще один чудом остались живы. Однако случившееся не убавило решимости продолжать борьбу, скорее данный инцидент был воспринят как горький, но ценный опыт ошибок, из которого надо сделать дальнейшие выводы. Все понимали, что это куда более опасное дело, чем громить питейные заведения и взрывать кинотеатры, осознавали это и были полностью готовы столкнуться с последствиями.

Следующие вылазки подобного рода прошли куда как удачнее, и вскоре стали для них привычным и даже обыденным видом деятельности.

Все это время США не имели никакого представления о том, что происходит в Эль-Фаллудже, и ни их разведка, и ни большинство горожан знать не знали кто такой Умар Хадид, он же Абу Хаттаб аль-Фаллуджи, он же Абу Хаттаб аль-Ансари. Все думали что это добродушный парень, который хорошо чинит электронику. И мало кто тогда догадывался, что имеются у него и совсем иные таланты, и что у него появились новые друзья — такие же, как он сам…

2. Однажды где-то около Багдада…

Как можно было понять из предыдущей главы, к весне 2004 г Эль-Фаллуджа окончательно превратилась в оплот инсургентов. Внутри города присутствовали такие группы как Исламская Армия Ирака, в состав которой вошли преимущественно солдаты иракской армии, желавшие продолжать войну с американской оккупации, Катаийб Сувара Ашрийн, сформированная по инициативе «Совета исламских ученых Ирака» и его генерального секретаря Хариса ад-Дари, намеревавшаяся воевать исключительно против военнослужащих США и принципиально не желавшая атаковать иракских лоялистов американцев, Джейш Мухаммад, состоявшая из бывших сотрудников саддамовских структур и партии Баас республиканских гвардейцев и «федаийнов Саддама» (утверждалось что главной целью этой группу было восстановление правления Саддама Хуссейна, однако из их публично декларируемых целей и действий скорее следовало что это была обыкновенная джихадисткая группировка, воевавшая против США), Ансар ас-Сунна — часть старейшей джихадистской группировки Ирака Ансар аль-Ислам, сформировавшейся в иракском Курдистане в 1996-1998, Джейш Саад ибн Абу Вакас — активно действовавшая в окрестностях Багдада группа, в состав которой входили многие жители Эль-Фаллуджи, прославившаяся многочисленными атаками на американские транспортные средства. И многие другие, помельче и менее известные. Время от времени в инсургентских кругах объявлялся кто-то новенький — часто исключительно в виде заявлений, не подкрепленными никакими реальными действиями, или же приписывающие себе чужие нападения, потому что находились те, кто имея за спиной довольно громкие акции предпочитал о том помалкивать — конечно не из скромности, а потому что буквально с момента появления на свет столкнулись с ассоритментом многочисленных трудностей и проблем, и потому жили по принципу «тише едешь — дальше будешь».

Но не будем забегать вперед.

О каждой из этих групп можно было бы много чего рассказать, и однажды мы всенепременно это сделаем. Но сейчас из-за этого можно не уложиться в хронометраж, и сделать наше и без того некороткое повествование бесконечно длинным. Раз уж речь идет о событиях в Эль-Фаллудже, то не будем слишком далеко уходить от темы, и поведаем читателю про одну из этих группировок, какая сыграет в них ключевую, решающую и очень драматичную роль. На фоне всех прочих коллег они выделялись крайней невезучестью, обилием преследующих сложностей, и все что у других получалось легко и просто, им доставалось тяжким трудом, терпением и упорством. А обстоятельства складывались для них настолько неблагоприятно, что пришлось пойти на рекорд — скрывать информацию о существовании своей группировки в течении 10 месяцев (!!!) с момента ее создания.

Однако не будем утомлять читателя описанием трагичности судьбы этих людей, и приступим напрямую к делу.

А дело было так… То, о чем потом станут слагаться многочисленные теории, будут строчить свои опусы безумные конспирологи и воспоют в горячечном бреду всевозможные «эксперты», началось с банального мелкого криминала — с нелегальной торговли оружием и поисков укромного места, где бы можно было спрятать все нажитое.

Умар Хадид из Эль-Фаллуджи был далеко не единственным таким человеком во всем Ираке — у него имелось значительное количество друзей-единомышленников. Их объединяло одно — они придерживались радикальных религиозных взглядов и с недоверием относились к «компании веры», считая что ее единственная цель заключалась в укреплении Саддама Хуссейна путем эксплуатации Ислама и религиозных чувств иракцев, и они считали необходимым полное упразднение светского правления и замены его шариатским, беспощадно бороться со всем что противоречит Исламу и с разными «сектами, искажающими религию», прежде всего с шиитами. Для них правящий режим был таким же светским и диктаторским, что и был всегда, потому что, по их мнению, за религиозным фасадом основная суть не поменялась.

Правящий режим такие личности конечно же раздражали, но серьезной проблемы в них не видели. Главной угрозой считались поддерживаемые Ираном шиитские группы и диверсанты, время от времени совершающие атаки и покушения, возможность повторного шиитского восстания, возглавляемого этими самыми группировками — которые открыто говорили что якобы могут свергнуть Саддама исключительно собственными силами, без помощи внешних сторон (имея ввиду прежде всего США). На этом фоне суннитские радикалы-салафиты считались чем-то очень несущественным, во-первых потому что они крайне негативно относились к шиитам и иранской экспансии, и в критической ситуации, как то предполгалось, могли оказать им проиводействие, во-вторых потому что это были разрозненные группы, разбросанные по разным городам и мухафазам, не имевшие единой организации и единого политического руководства — а соответственно, на какое-то выступление одним фронтом и покушение на захват власти они претендовать не могли. Конечно те, кто как Абу Хаттаб, переходил грань в делах и словах подлежали уголовному наказанию и тюремному заключению, а на всех прочих предпочитали закрывать глаза.

Порой дело доходило практически до «терактов» — так например 1 января 2000 г в районе Визирийя в Багдаде был взорван вино-водочный магазин, в котором участники партии Баас отмечали бурными возлияниями наступление третьего тысячеления.

Самим же салафитам, при всем их негативном отношении к режиму Баас, вторжение США и установление власти их лоялистов не нравилось им не меньше, а то и даже больше саддамовской диктатуры. И из двух зол они решили выбрать… никакое, а предпочитали искать или самим формировать то, что отвечало бы их ожиданиям.

И, как рассказывают, одна из таких компаний, воспринимавших что американцев что Саддама по принципу «чума на оба ваших дома» обитала неподалеку от Эль-Фаллуджи, в южных пригородах Багдада, какие позже американцы оптимистично назовут «треугольником смерти» из-за огромного числа инсургентских нападений. Когда войска США подошли к иракской столице, данная группа лиц приняла решение что не станет принимать участия в обороне Багдада, потому что ей командовала саддамовская армия, а сражаться с ней в одном строю им соверешнно не хотелось. Вместо этого они дождались падения режима и воцарения хаоса и анархии, с которыми ампериканцы были никак не в силах совладать, после чего принялись грабить военные лагеря распущенной и разбежавшейся армии Ирака и штабы партии Баас, и тащили любое оружие, подвернувшееся им под руку. Поживиться там было чем — начиная от автоматов, пулеметов и РПГ и заканчивая артиллерийскими снарядами и даже ракетами от истребителей. И все это добро лежало просто так, никто его не охранял. И пока недалекие любители наживы тащили из домов Саддама и партийной верхушки, а так же из государственных учреждений разное барахло, ложки-вилки, сервизы, ковры, технику, мебель и посуду, более рациональные и дальновидные гребли тремя руками оружие и боеприпасы, понимая что именно оно и только оно является истинной ценностью на этом новом историческом этапе.

Командование США запоздало спохватилось, что по всей стране без какой-либо охраны лежат горы оружия и патронов, народ несет все, что в состоянии унести, и процветает «черный рынок» — народ вовсю запасается огнестрелом, и явно не для того чтоб сеять разумное и доброе (в понимании американцев). Против «оружейных баронов» и торговцев оружием начали проводиться рейды, какие были крайне запоздалыми и не принесли особых результатов. Один из таких рейдов, проходивших в Юсуфийя в Джануб Багдад, оказался нацелен на упоминаемый нами кружок радикалов — один из его участников даже вступил с американцами в перестрелку, правда без серьезных последствий для себя, так как военнослужащие сочли его обычным бандитом из числа торговцев оружием.

Однако, как несложно догадаться, в данном случае цель была не продажа, а накопление с целью дальнейшего участия в боевых действиях. При этом данные радикально настроенные молодые люди действительно вращались в кругах подпольной торговли оружием, скупая на имеющиеся у них деньги интересные и полезные образцы, которые кто-то успел увести со складов раньше них. Начинать же боевую деятельность пока не спешили, так как на тот момент не имели ясного представления с чего начинать и как ее правильно организовать, а уповали на то что Аллах по Своей милости пошлет им наилучшее решение этого затруднительного положения.

Прежде чем думать о выходе на тропу войны, следовало решить и более банальные вопросы, как например где будет лучше спрятать накопленные оружейные запасы, так чтоб они не были конфискованы американцами или украдены. Один из команды вспомнил, что он знает одного шейха из округа Тармийя в Шамаль Багдад, который и сам придерживается салафитско-джихадистских идеалов, и имеет в собственности сад и большой земельный участок, достаточный для того чтоб незаметно оборудовать в нем большой тайник. Идея показалась интересной, поэтому к шейху незамедлительно направили делегацию с приглашением оказать помощь в благом деле.

Наверное большинство людей были бы в глубоком шоке, если бы в один прекрасный день к ним явились какие-то мрачные типы и попросили одолжить любимый фруктовый сад под нелегальный склад огнестрела. Однако шейх, как уже упоминалось, был идейным собратом и единомышленником тех самых мрачных типов, поэтому горячо одобрил предложение и заявил что отные весь его сад в их полном распоряжении. Общими усилиями под прикрытием пальм и кустарников выкопали что-то вроде подземного бункера и на протяжении нескольких дней, в атмосфере секретности и максимальных мер предосторожности, по частям перевозили боевой запас — а было его столько, что хватило бы на целый батальон.

Вторым увлечением стало изготовление взрывных устройств, после информации о нескольких подрывах военнослужащих США, повлекших за собой многочисленные жертвы. Общими усилиями удалось соорудить один опытный образец, оказавшийся удачным и весьма эффективным.

Разобравшись со взрывными устройствами и имея на руках в сотни раз больше оружия, чем было их самих, начинающие джихадисты с юга Багдада принялись искать другие группы единомышленников, чтоб обьединиться, дать им оружие и поддержку, и уже всем вместе приниматься за боевые действия, как-нибудь на ходу определившись со стратегией и целью. Идеей поиска джихадистских групп, с такими же убеждениями и единогласием по принципиальным вопросам религиозного характера они озадачили шейха, владельца сада, и он пообещал помочь всем что в его силах. Шейх обрисовал сложившуюся ситуацию одному из своих давних друзей, и тот в ответ заявил, что похоже знает, к кому стоит обращаться с такими делами. Есть у него один знакомый, из Иордании, сам в прошлом воевал в Афганистане, в таких делах хорошо разбирается и есть у него идеи о том как реализовать тут, в Ираке, джихадистский проект.

Тут наверное у наших постоянных читателей могут появится разные предположения о личности этого знакомого… и в целом это предположения правильные, это действительно был Абу Мусаб аз-Заркави, на тот момент уже разыскиваемый США как «самый опасный террорист Ирака», при том что еще не успел совсем ничего сделать и вел достаточно тихий образ жизни на западе мухафазы аль-Анбар.

Шейха это предложение заинтересовало, он сообщил приятелю что не против познакомиться и пообщаться, Заркави эта идея тоже пришлась по душе, поэтому он в скором времени приехал в Тармийя, где в процессе беседы выяснили, что джихад, его методы и цели они видят одинаково радикально и одинаково ненавидят разные «новомодные идеи» типа вхождения в парламенты и легальную оппозицию, хождения на выборы, и будущее Ирака видят как страну, где правление осуществляется исключительно с позиций Ислама и Шариата. При этом шейх рассказал про уже известную нам группу с юга Багдада, которая основательно подготовилась к грядущим тяжелым временам и ищет к кому бы примкнуть, чтоб реализовать свои возможности в полной мере. Группа тоже была поставлена в известность, что знакомством с ними интересуется тот самый Абу Мусаб, про которого американцы рассказывают страшные истории.

Ну как тут было не пойти не познакомиться?

Что касается самого Заркави, то в Ираке он проживал с 2002 г, находясь на нелегальном положении, и в основном занимался организаторской деятельностью на случай американского вторжения, начав ее с установления связей со знакомыми ему иракцами, принимавшими участие в военных действиях в Афганистане, имевшими выходы на других представителей местного населения, имевших тягу к салафитским и джихадистским убеждениям, или просто обычных религиозно настроенных суннитов, которые с большим интересом слушали истории про джихад. Почти все они были готовы в случае вторжения США, в неизбежности которого мало кто сомневался, выступить с оружием в руках, но совсем не в целях защиты режима Саддама Хуссейна. Если кто-то из этих людей и вступал в какие-либо добровольческие объединения по типу «федаийнов Саддама», то исключительно для того чтоб получить оружие и военный опыт.

Были у Абу Мусаба и весьма многочисленные знакомства среди иностранных джихадистов, ранее обитавших в Афганистане, но покинувших его после американского вторжения 2001 г и падения режима Талибана, потому что большинство из них были выходцами из арабских стран, и никогда не вступали в ряды талибов, а просто проживали и обучались на подконтрольных им территориях, на что имели разрешение и покровительство муллы Умара. Среди таких групп были Аль Каида Усамы бен Ладена и несколько разных других, среди которых значились и Джунд аш-Шам, во главе которой Заркави и был. Предполагалось, что данная группа собирается действовать в т.н. « большом Шаме», то есть на территории, включавшей в себя собственно Сирию, часть Ирака, Иорданию, Палестину, Ливан и часть Егпита. Все они держались особняком, в афганское общество интегрированы не были, зато становились обьектом преследования американцев, так как в каждом из них видели эмиссара Аль Каиды, причастного к теракту 11 сентября. Однако, что немаловажно подчеркнуть, представления американского командования были не совсем верными — многие из этих людей, хоть и были в более-менее хороших отношениях с Аль Каидой и получали от нее помощь в своей работе, тем не менее, в ее рядах не состояли. В том числе и Заркави с его командой.

С ним вообще вышла забавная история. Захватив в плен ряд лиц, предположительно имевших отношение к Аль Каиде, американцы с пристрастием допрашивали их на предмет связи Усамы бен Ладена с режимом Саддама Хуссейна, что было идеей-фикс Буша-младшего и его команды, обвинявших иракского президента в связях с исламскими террористами, и им удалось получить информацию о том что есть такая группа как Джунд аш-Шам, предполагающая что собирается действовать в том числе и в Ираке, и что в главе ее стоит некий Абу Мусаб аз-Заркави. Ну и решило тогда американское командование, что он никто иной как связующее звено между бен Ладеном и Саддамом (сейчас это конечно звучит как бред, а тогда подобное утверждалось чуть ли не как доказанный факт — потому что слишком сильно хотелось преподнести необходимость войны против Ирака угрозой международного терроризма, и никто не заморачивался проверками на правдоподобность), а так же явно станет одной из главных целей на случай начала военной операции против Ирака. В последнем, впрочем было и рациональное зерно — американцы, наводя справки в Иордании о личности и психологическом портрете Абу Мусаба, легко могли придти к выводу, что человек он крайне проблемный, потому как может запросто устроить большие неприятности, если его вовремя не остановить.

Однако это было еще не все. Незадолго до отъезда из Афганистана Заркави попал под авиаудар, но выжил и отделался банальными травмами, такими как сломанные ребра и перелом ноги. Вот как раз с ногой «отца иракского джихада» случился откровенный анекдот — откуда-то американцы получили информацию, что прибыв в Багдад в 2002 г, Заркави оправился лечить перелом в местную больницу, где его «обрадовали» тем что он слишком долго пренебрегал медицинской помощью, и потому ничего кроме ампутации и протеза ему предложить не могут. Из какого именно источника и каким путем были получены эти известия, история умалчивает, однако американская разведка оценила их достоверность как весьма высокую, поэтому Абу Мусаб практически во всех ориентировках фигурировал как обладатель «особой приметы» — отстуствие ноги и/или наличие протеза. Вплоть до мая 2004 г, пока очень наглядно не выяснилось, что это совсем не так.

Покинув Афганистан, многие из боевиков из Джунд аш-Шам и не только прибыли в Ирак. Одни намеревались сражаться в случае американского вторжения, другие сначала пытались обосноваться в районах с преимущественно суннитским населением на западе Ирана, однако после того как несколько человек были арестованы иранским режимом по обвинению в принадлежности Аль Каиде, почти все они перебрались в иракский Курдистан, в местность контролируемую Ансар аль-Ислам. После американских ударов по базам ансар-исламовцев, боевики этой группировки мигрировали на юг, собравшись под новым названием Ансар ас-Сунна, вместе с ними переехали и прибывшие из Афганистана. Многие из них обосновались в разных городах и районах Ирака, в том числе и в Багдаде. После вторжения США положение стало более сложным, так как участились обыски и облавы, в которых хватали всех кто казался подозрительным, а лица неиракского гражданства часто воспринимались как потенциальные террористы. Соответственно, все это наталкивало на вывод, что хорошо бы поторопиться с созданием боевой группировки и начать что-то делать, прежде чем всех переловят поодиночке.

Схожего мнения придерживались и иракские джихадисты, в том числе и упомянутая нами компания, проживающая к югу от Багдада — они так же искали с кем объединить ряды, силы, знания и опыт, однако большинство уже существующих фракций их не устраивали, так как, по их мнению, они сильно увлекались национал-патриотическими соображениями и мотивами.

И вот, предопределение было таково, что встретились два одиночества… И каких только удивительных вещей не происходило на Земле Двух Рек…

Террористы практически моментально нашли общий язык, установили общность целей и единогласие в методе их достижения, и решили не тянуть с выводами. И, как утверждают информированные местные источники, спустя несколько дней на том же месте прошла еще одна встреча, на которой присутствовал Заркави как представитель арабских боевиков и иностранных добровольцев, а так же представители иракских джихадистов — уже упомянутые «коллекционеры оружия» с юга Багдада, а так же несколько человек из Диялы, Багдада, Рамади (возможно Абу Ахмад Тарик аль-Вахш) и Эль-Фаллуджи (возможно, Абу Аззам аль-Ираки). На этом заседании было принято принципиальное решение о создании группировки в состав которой войдут все собравшиеся и те кого они представляют, об организации тренировочных лагерей для тех кто хочет принять участие в боевых действиях, но не имеет опыта, и других организационных моментах. Там же, как утверждалось, группе общим решением и было присвоено название «джамаат Таухид валь Джихад», по имеющимся свидетельствам, предложил его Заркави, а остальные одобрили, но Абу Мусабу идею назвать группу именно так предложил его товарищ Абу Анас аш-Шами, на тот момент малоизвестный на иракских просторах, но ставшим знаменитым впоследствии — на данный момент он на месте событий не присутствовал, но внимательно налюдал и был в курсе происходящего. Он был родом из палестинской семьи, ведущей свое происхождение из города Тулькарм на Западном Берегу, закончил Мединский университет в Саудовской Аравии, после чего поехал в Боснию, где тогда шла война, для того чтоб обучать местных жителей Исламу. После окончания военных действий, Абу Анас поселился в Аммане в Иордании, где преподавал в исламском центре, который вскоре был закрыт местными властями за «слишком радикальные призывы». В марте 2003 г он был ненадолго арестован за критику правительства за сотрудничество с США в нападении на Ирак, но вскоре был освобожден, и поддерживая связь и координацию с местными джихадистами при первой же возможности уехал в Ирак и присоединился к ним непосредственно. Позже Шами был назначен главным по шариатским вопросам в джамаате Таухид валь Джихад.

Еще одно важное решение касалось уже описанного выше привлечения народа в ряды группы — начиная со своих доверенных кругов в лице родственников, давних знакомых и проверенных временем единомышленников, причем непременно полностью согласных и с идеологией, и с методологией. Параллельно с этим проводился сбор средств «на джихад против США», так как на первое время нужна была сумма на текущие расходы, а денег не было ни у кого. В этом сопутствовал успех — многие иракцы и жители окрестных стран (усилиями друзей и родственников на местах) охотно жертвовали посильную для себя сумму на «добрые дела», порой даже очень значительную, и как гласит молва, таким образом за достаточно небольшое время удалось получить свыше двух миллионов (!!!) долларов, возможно конечно это преувеличение, но практически все источники сходятся в том, что цифра была солидная и нулей у нее было много. Так что впоследствии террористы могли с гордостью заявлять что были созданы и профинансированы исключительно на народные деньги, а не через всякие там непонятные мутные фонды.

Сопутствовал успех и с привлечением новых людей — особенно в районах южнее Багдада и Эль-Фаллуджи, где новоявленные джамаатовцы использовали все свои связи, знакомства, племенное родство и выходы на священнослужителей, так же достаточно крупные ячейки были образованы в Рамади, в долине Фурата, в Раве и Ане, в Шамаль Багдад и Дияле. Так что через месяц, когда организационный совет собрался вновь, уже можно было говорить о значительном прогрессе и успехах. И тогда на повестке возник следующий вопрос — что надо бы избрать лидера и принести ему общую присягу. Недолго думая и практически единогласно амиром (лидером группы) избрали Абу Мусаба аз-Заркави, а военным командиром джихадиста по имени Абу Дардаа аль-Ираки, не пользовавшегося большой известностью, но весьма авторитетного — вплоть до того, что когда в 2005 г Заркави был тяжело ранен, Абу Дардаа назывался его наиболее вероятным преемником. Позже, как уже упоминалось, Абу Анас аш-Шами занял должность главного по шариатским вопросам, а пресс-секратарем был назначен Абу Мийсара аль-Ираки.

И вот одно из этих кадровых решений создало джамаату большое затруднение, которое представяло собой проблему на протяжении ближайших нескольких месяцев. Дело было в том, что Абу Мусаб находился в международном розыске как террорист, США прилагали всевозможные усилия чтоб найти и задержать его в Ираке, а так же любого человека связанного с ним, предполагая что это и есть мифическая и не существующая на тот момент на Земле Двух Рек Аль Каида. И получалось так, что как только станет известо что это за джамаат такой, кто его возглавляет и какие цели он перед самой ставит, он тут же станет врагом номер один, и на него обрушится вся американская мощь — причем даже в больших масштабах, чем на все остальные группы. И к такому сценарию следовало быть не только готовыми, но и действенно ему противостоять.

Тут мы сделаем небольшое пояснение, дабы навсегда закрыть взятый из воздуха и чрезмерно раздутый в западной прессе «национальный вопрос», дабы не отвлекаться на него больше. Для иракских джихадистов, как и для большинства джихадистов в принципе, вопрос национальности и гражданства не имеет никакого значения, для них больше критично то, является ли человек их единомышленником и в какой степени. Поэтому тот факт что Заркави был из Иордании, Абу Анас аш-Шами — палестинцем, родившимся в Кувейте, и пр их совсем не смущал, тем более что все они считали разделение арабов на разные государства в начале 20 века искусственным и не имеющим никакой законной цели. Потому позиционировали себя как иракский суннитский джамаат, к которому на помощь пришли люди из других земель, и где рады и готовы принять любого желающего помогать в войне против оккупантов, вне зависимости от места рождения и приписанного в соответствии с ним гражданства, и где все находились на общих основаниях. Что касается командной должности, то ее должен был занимать тот, кто по общему мнению более всего соответствует по уровню профессионализма и личным качествам, и раз решили что это Заркави, то пусть он и будет.

Так же джамаат хотя и был в тот момент сосредоточен на локальной иракской повестке, он не собирался ей ограничиваться и считал себя частью глобального джихада и преподносил себя как суннитское салафитское движение, намеренное бороться с «оккупацией крестоносцев» как в самом Ираке, так и за его пределами, так как вторжение в Ирак является частью общей «сионистско-американской» оккупации региона.

Причем локальная повестка отличалась от остальных иракских группировок большей ясностью и конкретностью. Джамаат планировал не просто изгнать американцев, а в процессе и путем этого изгнания захватить власть в Багдаде и суннитской части Ирака и установить там правление на основании Шариата (к чему, как мы увидим в дальнейшем, последовательно и поэтапно стремился, не оставляя эту работу и по нынешний день). Что дало террористам преимущество перед другими группами и более выгодную позицию, так как они давали ясную цель и видение будущего страны, а не просто «борьбу с оккупантом, а там жизнь покажет». Ведь даже если вы американские военнослужащие резко бы собрались и покинули Ирак, все равно бы оставался вопрос — а что дальше? А как дальше? Возвращение саддамовского режима? Демократия и всеобщие выборы? А это действительно то, к чему стоит стремиться и ради этого проливать свою кровь? Вот так и получилось, что ТвД первыми, и едва ли не единственные из всех, дали ответ на этот вопрос — причем ответ достаточно мотивирующий к беспощадному и бескомпромиссному сражению, и величайшему самопожертвованию.

Тем временем группа стала приобретать определенную известность в салафитских и религиозно-радикальных кругах Ирака, и в разных местностях количество желавших присоединиться росло день ото для, поэтому для облегчения всех процедур организационный комитет назначил троих уполномоченных для сбора присяг и заявлений о вступлении.

Следующим этапом джамаатовцы приступили к распостранению и формированию ячеек на севере, в районе Мосула и Тель Афара, где так же встретили большой интерес к своей деятельности и желание присоедниться, причем там значительную роль сыграла крайне антишиитская позиция ТвД и самого Заркави. А все из-за того что практически сразу после падения саддамовского режима в Тель Афаре, городе со смешанным населением, жители шиитского вероисповедания устроили суннитский погром — жгли и разрушали дома и мечети, избивали и убивали суннитов, позиционируя это как «месть за притеснение режима Саддама Хуссейна», какой у них воспринимался как режим суннитского большинства. Военнослужащие США, дислоцированные в Тель Афар, не вмешивались и не делали ничего для пресечения агрессивных действий, что стало неопровержимым доказательством что теперь «американцы и шииты будут заодно против суннитов». И потому появление группировки, для которой шииты были такими же врагами как и США, и которые не отказывались от войны против них из соображений «сохранения национального единства и недопущения раскола» вызвало крайний интерес у радикально настроенных представителей суннитского населения.

Как то ни странно, но одной из причин роста рядов джамаата стали… сами американцы, а точнее обратный эффект их пропаганды. Рассказы про страшного Абу Мусаба, регулярно возникаемые в СМИ, создавали у многих иракцев и жителей других исламских стран впечатление что человек он, в общем-то, хороший, раз его США так ругают, и если к кому и надо присоединяться, то лучше всего к нему. Да и Аль Каида в целом не вызывала у людей каких-то отрицательных эмоций, в Ираке, измученном поражением 1991 г, годами санкций и последующим вторжением, события 11 сентября в большинстве своем вызывали радость и злорадство, а никак не осуждение. По всей видимости, пропаганда США была ориентирована прежде всего на западную аудиторию, которую действительно можно было пугать международным терроризмом, в то время как многие иракцы и сами были бы не прочь заняться чем-то таким.

День шел за днем, неделя за неделей, и постепенно походило к концу тревожное и кровавое лето 2003 г — и пока совместными усилиями решались многие административные и ораганизационные вопросы, непосредственно «в полях» боевое слаживание шло на ура. Атаки на силы США джамаатовцы предпринимали уже давно, по большей части в южных пригородах Багдада, том самом «треугольнике смерти», в окрестностях Эль-Фаллуджи и в аль-Анбар. Это были нападения в стиле «бей и беги» — боевики наносили удар, и тут же отсупали в неизвестном направлении и часто использовали взрывные устройства. Ответственность за эти налеты никто не брал.

Но хотелось-то большего — причем прямо здесь и сейчас, не дожидаясь наступления лучших времен, когда все решится и наладится.

И к счастью для террористов и к несчастью для всех остальных, у них уже имелись силы и возможности это самое «большее» организовать.