Среди т.н. «джихадологии» — науке о деятельности разных исламистских групп, существует большое количество разных мнений, течений, исследовательских работ, по большей части крайне сомнительных, основанных на непонимании мотивации и мышления джихадистов, на европейском и американском представлении о их целях, идеях и разногласиях. Но даже там есть работы в отношении которых нельзя отрицать определенную глубину анализа, некоторую точность определения тенденций и понимания происходящего. И сегодня мы рассмотрим одну из них — статью авторства Нибраса Казими, опубликованную на сайте института Гудзон. Любопытна она тем, что автор исследования довольно точно предположил, что именно происходит в рядах иракских джихадистов и в каком направлении развивается их движение, исходя из изучения и осмысления имеющихся источников, чем его коллеги в большинстве случаев пренебрегают.

Начинается работа такими словами: «новое поколение джихадистов, сражавшихся в Ираке с 2003 года, решило… что пришло время для выбора нового халифа и возрождения Халифата. Их инструмент для этого нового предприятия будет называться Исламское государство Ирак… Исламское государство Ирак должно было стать первым воплощением возрожденного Халифата». Вроде бы на первый взгляд, ничего особенного в этих строках не содержится, если не учитывать один маленьких нюанс — что написано это было в 2008 г.

Заинтригивало? Тогда читаем дальше.

«Исламское государство Ирак должно было стать первым воплощением возрожденного Халифата, а его лидер Абу Умар аль-Багдади должен был стать халифом»

— утверждает Нибрас Казими в самом начале своей работы, и, по его словам, только сильное наступление США при поддержке племен и боевиков других иракских группировок вступивших в состав ас-Сахвы смогло предотвратить «рождение монстра», задуманное иракскими джихадистами. По его словам, создание Исламского Государства Ирак (далее ИГИ) было задумано Абу Мусабом аз-Заркави (что подтверждают многие источники связанные с террористами) и состояло из трех этапов — сначала осенью 2004 г Заркави присоединил свою группировку Таухид Валь Джихад к Аль Каиде Усамы бен Ладена, потом в январе 2006 г он выступает инициатором создания Маджлис аш-Шура Муджахиддин для объединения всех прочих групп иракских инсургентов салафитского-джихадисткого толка, и уже через несколько месяцев после смерти самого Абу Мусаба, 15 октября 2006 г было объявлено о создании Исламского Государства Ирак призванном заменить всемирную сеть Аль Каиды, о котором Казими говорит как о самым амбициозном джихадистском проекте, считающем что имеет право претендовать на лидерство в мировом джихадистском движении, по степени своих достижений превзойдя предшественников из числа других групппировок, включая Аль Каиду, и на совсем иной уровень противостояния США и западу — вместо разрозенных террористических атак, не имеющих никакой иной цели кроме мщения, ИГИ собирались воевать с западной цивилизацией как зарождающаяся империя, подобно ранним исламским завоеваниям.

Пожалуй еще раз напомним, что все это было написано в 2008 г.

Далее речь идет о том, что дерзость террористов заключалась не только в том, что они взяли себе в качестве флага «раийятуль-укаб», одно из знамен пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, использовавшее при его жизни и обозначили как свой образец Государство Пророка в Медине — они предприняли действительно сверхординарный шаг, на который ранее не решались ни «братья-мусульмане», ни Аль Каида, а именно выдвижение исламского правителя, с явной претензией на то, что он должен занять пост халифа, по причине военно-политической слабости, а также из опасения разногласий из-за личности претендента и самой процедуры его выбора и назначения. А они были практически неминуемы — потому что хоть в трудах исламских ученых и религиозных деятелей, в исторических хрониках и биографиях имелось немало подробностей и условий касательно государства, личности и качеств правителя, процедуры его прихода к власти и других моментов, проблема заключалась в том, как их адаптировать к существующим реалиям, в которых исламская политическая власть фактически прервалась на десятилетия. Казалось что ввиду такой ситуации и в отсутствии конкретизации и допустимости разных трактовок в отдельных известных положениях, к какому-то общему и не вызывающему возражений мнению будет придти крайне трудно.

Нельзя сказать, что исламских ученых совсем не заботила эта тема — в 1980-тых годах вышел труд саудовского ученого Абдуллаха ибн Умара ад-Думаийджи «Великий имамат (т.е. Халифат) с точки зрения Ахлю Сунна», где автор исследуя написанное на эту же тему учеными прошлого, такими как Маварди с его работой «Положения правления» и «Спасение народов, потерявшихся во тьме»Джувейни, размышляет о том, как изложенные в них положения могут быть применены к нынешим временам. Казими считает что эта работа оказала определенное влияние на архитекторов и создателей ИГИ, потому что схожие мнения цитируются уже в их книге «Оповещение людей о рождении государства Ислама», выпущенной в январе 2007 г, спустя три месяца после объявления о создании государства. Данная книга изначально была написана по собственной инициативе одним из членов шариатского совета террористического государства, в качестве ответа «на некоторые распостранившиеся сомнения, не подкрепленныме никакими доводами со стороны Шариата», а также для объяснения шариатских, политических и практических основ создания Исламского Государства Ирак и условий, поспособствовавших этому созданию. Вскоре после написания автор погиб во время столкновения с военнослужащими США, подорвав надетый на него пояс со взрывчаткой. Причем труд Думаийджи начал широко публиковаться на джихадистских ресурсах вскоре после выхода «Оповещения…», в качестве. подкрепляющего его дополнения.

Сами иракские джихадисты придерживались мнения что установление правителя-имама (халифа), обладающего как политической, так и духовной властью является обязательным для мусульман, а потому надо стремиться к реализации этого и искать к тому любые пути, а не оправдывать себя тем, почему оно на данный момент невозможно. По их мнению, целью Ислама является подчинение человека Всевышнему Аллаху, и отсутствие подчинения чему-либо, кроме того что приказал Всевышний Аллах, а этого невозможно достигнуть кроме как путем освобождения людей от всего, чему они повинуются, помимо приказанного Аллахом, и от всех, кто повелевает что-либо помимо того, что повелел Аллах, а также, если говорить прямым текстом, принуждением людей следовать только лишь повелениям Господа Миров, переданных через Его Посланника, да благословит его Аллах и приветствует. Следовательно, конфликт между верой и неверием в том числе касается и права Аллаха быть верховной властью на земле. И достигнуть этой цели путем практических причин, предпринимаемых со стороны людей можно лишь созданием государства, основанного на Шариате — потому что подобного невозможно добиться в жизни исключительно индивидуальным поведением мусульман, для этого нужна власть, которая бы защищала и распостраняла Ислам и единобожие, и устанавливала бы повеления и наказания Аллаха над людьми своей силой и авторитетом.

Также террористы осознавали, что если не создадут вовремя своего государства, то лишатся всего, чего им удалось добиться в жестоком и кровавом противостоянии с американцами и их союзниками — на их место придут светские политические движения имеющие международеую поддержку или же «братья-мусульмане» при поддержке Катара, которых установление Шариата будет интересовать в последнюю очередь. В силу этого они пытались достичь задуманного известными шариатскими путями и искали любую реальную и способную быть воплощенной на практике возможность это сделать, следуя принципу «то, что не может быть реализовано полностью, не должно быть полностью оставлено», и что необходимо достигать хотя бы минимума того, что будет законным и действительным с точки зрения Шариата. Также они считали что если у какой-то группы мусульман есть силы достаточные для восстановления государства и исламского правления, но они этого не делают по тем или иным причинам, то такая группа впадает в грех. Они опирались на мнение, что установление государства (Халифата )является обязательным по единогласию суннитов, которому не противоречил никто, кроме группы хариджитов. Казими в своей работе пытается анализировать мотивы иракских джихадистов и что, по его утверждению, они считали необходимым для выдвижения Абу Умара аль-Багдади в качестве кандидата в халифы (как мы дальше увидим, это предположение он не на пустом месте выдвинул) и как поражение ИГИ от рук США, правительства Ирака и ас-Сахвы способно повлиять на попытку восстановления Халифата и дальнейшую судьбу джихадистского джижения. Мы же, в свою очередь, дополним его рассказ более конкретными подробностями и исправим неточности и ошибки.

Итак, с 1924 г когда прекратила свое существование Османская империя, место халифа мусульман осталась вакантным — впрочем, в легитимности Османского государства как Халифата имелись определенные сомнения, об одном из них речь пойдет далее. И перед желающими исправить положение вставал ряд проблем, суть которых сводилось к тому как это сделать законным образом с точки зрения Шариата. Думаийджи в своей работе предлагал разумное решение, против которого вряд ли кто-то стал возражать — а именно вернуться к процедуре и обстоятельствам назначения четырех праведных халифов, взяв за образец и основу именно их (правда тут Казими вставляет свои пять копеек что дескать в легитимности правления Абу Бакра ас-Сиддика и Умара ибн аль-Хаттаба «имелись определенные сомнения» но мы это конечно же всерьез рассматривать не будем). Однако даже при таком подходе возникало немало затруднений, а их современная практическая реализация вызывала и вызывает ожесточенные споры.

Из указанных примеров нам известно три метода назначения правителя — великого имама или же халифа мусульман:

1. Назначение преемника, или же истихляф — когда уже имеющийся халиф заявлял что желал бы видеть определенного человека на своей должности в случае гибели или смерти, как это сделал Абу Бакр ас-Сиддик в отношении Умара ибн аль-Хаттаба, после чего шура (совет) лиц имеющих власть и влияние утверждает его на должности. На момент 2008 г это был полностью нереализуемый метод, потому что халифа не было уже долгие годы, а потому некому было назначать. Но забежим вперед — в 2019 г произошло историческое событие, этот метод внезапно возродился, после того как Абу Бакр аль-Багдади объявил своим преемником Абу Ибрагима аль-Хашими аль-Курейши.

2. Захват власти силой, он же тагаллюб. Метод сомнительный, потому как ученые высказывались о его запретности, но в то же время утверждали что такому человеку обязательно подчиняться, пока он должным образом исполняет обязанности своей должности — правит по Шариату, возвращает права людей в соответствии с Шариатом, организовывает праздники и коллективные молитвы, ведет джихад и пр. Помимо прочих слабых мест, применительно к современным реалиям сложность была в том, что нечего и не у кого было захватывать. Впрочем в «Оповещении людей…» упоминается мнение, что это может быть допустимым в критических обстоятельствах, когда мусульмане страдают от безвластия, анархии и отсутствия хоть какого-то воплощения Шариата, по принципу «лучше так, чем ничего», по всей видимости подразумевая правление муллы Умара в Афганистане. Но вот для обоснования собственной легитимности они считали это сомнительным и недостаточным.

3. Присяга Ахлю Халь валь Акд (людей имеющих власть и влияние) на подчинение определенному лицу как правителю — метод, которым после смерти Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, был назначен Абу Бакр ас-Сиддик. Наряду с назначением преемника, легитимный и признанный способ и на момент написания статьи (2008 г) единственно реализуемый на практике. Однако и тут было не все так гладко, потому что в Коране и Сунне, а так же в примерах сподвижников Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, не были явным образом обозначены должность, положение и статус человека которые бы позволяли отнести к Ахль Халь валь Акд кого-либо из числа современных людей, какое количество Ахль Халь валь Акд нужно для того чтоб избрание было законным, и как оно должно происходить, единогласным решением всех собравшихся, или большинством, если большинством, то сколько голосов «за» надо чтоб избрание состоялось, и.т.д. Забегая немного вперед, скажем что иракские джихадисты пошли именно этим путем, а все эти противоречия решили простым и ясным способом. Но об этом потом.

Было и то, что не вызывало разногласий — Ахлю Халь валь Акд должны быть мусульманами с правильным вероубеждением без значительных отклонений и нововведений, и что у них должна быть определенная возможность оказывать влияние на общество. Но на практике случались и откровенно курьезные случаи, как например в 1922 г турецкая национальная ассамблея взяла на себя роль Ахлю Халь валь Акд для избрания султана Абдуль Маджида Второго. Сам факт того, что светский орган исполнял такую функцию и что Абдуль Маджид Второй для вступления в должность принял неисламские условия сподвигло шейхов египетского аль-Азхара издать фатву о том, что его избрание было незаконным, и соотвественно халифом он не мог являться.

На пути к Халифату существовали и другие сложности — как например вопрос территории. В «Оповещение людей о рождении государства Ислама» этот вопрос разбирается подробно, начиная с озвучивания факта, что ни в Коране, ни в Сунне нет никаких ясных указаний на минимально возможный размер территории, в обязательном порядке необходимой для установления исламского государства и реализации Шариата. Но, как считается, за такой минимум можно взять размер территории, которая оказалась под властью Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, после его переселения в Медину — а надо сказать, что это был довольно небольшой кусочек земли. В связи с этим в своей первой речи в декабре 2006 г Абу Умар аль-Багдади (которого Казими смело именует «протохалифом») цитирует признание США что террористы фактически полностью контролируют мухафазу аль-Анбар, которая в разы больше чем Медина и ее окрестности. В дополнении к этом в «Оповещении…» указывается что в пророческом государстве после его основания обстановка была достаточно сложная, ведь изначально на верность пророку Мухаммаду, да благословит его Аллах и приветствует, присягнули всего 70 человек из Ясриба (Медины), причем это были малоизвестные люди, не входившие в число наиболее богатых и влиятельных жителей этой местности. Кроме того, в Медине были крупные группы иудеев, имевшие определенную военную и политическую силу, какие начали доставлять верующим проблемы, и в целом жизнь мусульман в Медине была очень трудной, бедной и лишенной безопасности, однако это никому не давало повод ставить правление Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, и его государство под сомнение. Впоследствии ИГИ (и ИГ) использовали этот довод в свою пользу против тех, кто пытался оспаривать их правление из-за наличия врага внутри той территории, какую они объявили своей, нападения внешних врагов в лице США и коалиции, слабости, нестабильности и пр. Также, опираясь на пример пророческого государства в Медине, террористы отрицают и продолжают отрицать что война, нестабильность и хроническая угроза нападения врага являются законным поводом не устанавливать Шариат, если он возможен к реализации на практике.

Соответственно — нет никаких доводов и на другие выдвигаемые утверждения из этой серии, что для провозглашения государства и избрания халифа необходимо иметь контроль над всеми землями где проживают мусульмане, или же над их большей частью, или что обязателен контроль над Меккой и Мединой. Последнее вообще появилось во время арабского восстания 1918 г, когда таким образом пытались подорвать законность власти Османской империи и обязанности ей подчиняться.

Еще одно известное условие, которое также сыграет роль в нашем повествовании, это необходимость происхождения халифа из арабского племени курейшитов, из которого происходил Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, и многие его сподвижники, в том числе и праведные халифы. Тут Казими делает крупную ошибку — опираясь на мнение некоторых исследователей, он утверждает что обязательность курейшитского происхождения была установлена Абу Бакром ас-Сиддиком для решения политической проблемы — якобы таким образом он намеревался привлечь на свою сторону жителей Мекки, принадлежащих к курейшитам и избежать раздоров. Но на самом деле, базируется это на хадисе из сахиха Бухари, где передается что сказал Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует: «Поистине, это дело (правление над мусульманами) у курейшитов, и никто не будет враждовать с ними относительно этого без того чтоб Аллах не опрокинул его навзничь — до тех пор, пока они (курейшиты) будут устанавливать религию». Именно этот хадис Абу Бакр, да будет доволен им Аллах, привел в качестве довода когда шла речь о преемнике пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, и его личности — и это указывает на то, что он опирался на то что было услышано от Посланника Аллаха и обозначено им в качестве условия, а вовсе не на какие-то свои собственные соображения политического характера. Более того, мы находим подобные инсинуации совершенно неуместными.

На основании этого хадиса большинство ученых Ахлю Сунна сошлись на том что курейшитское происхождение обязательно для халифа — с чем были категорически несогласны хариджиты, известные тем что отрицали его, а также обязательность Халифата для мусульман в целом. Были среди суннитских ученых и те, кто рассматривал возможность выдвижения правителя иного происхождения, обозначая принадлежность к курейшитам как желательное, но не обязательное условие, однако мнения эти были редкими, вплоть до того что тот же Думаийджи указывал, что их не стоит воспринимать всерьез.

Условие это было достаточно важным, и ненадлежащее происхождение правителя стало проблемой даже для Османской империи в виде попыток оспаривания легитимности признания ее Халифатом, в то время как сами османы пытались удержать этот титул, дабы придать своему правлению больше сакральности, для чего шли в ход всякие ухищрения. Например живший в 16 веке Али Лютфи-паша написал работу, где утверждал что султан, распостраняющий и возвышающий религию Аллаха имеет право считаться имамом для всех мусульман вне зависимости от его родословной. Затем в ход пошла история что титул халифа был передан султану Селиму Явузу последним представителем династии Аббасидов Мухаммадом Мутаввакилем АлаЛлях в 1517 году в Каире, дескать раз он не был избран Ахлю Халь валь Акд, а получил Халифат «по наследству», то и курейшитом ему быть не так обязательно — версия конечно интересная, однако убедила она далеко не всех. В 17 веке еще один османский деятель Пиризаде Мехмед Сахиб в своих трудах утверждал, толкуя на свой лад известный хадис, в котором Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, сообщал что Халифат после него продлится 30 лет, после чего придет время царств — что якобы условие курейшитов имело силу применительно лишь к четверым праведным Халифам и аль-Хасану ибн Али, а стало быть, сейчас оно уже недействительно — что, честно говоря, звучало несколько натянуто. И, как сообщает Казими, более поздние проосманские авторы пошли еще дальше, начав и вовсе отрицать достоверность хадиса о необходимости курейшитского происхождения для халифа. Видимо исходя из логики — нет хадиса, значит нет проблемы.

Однако проблема сохранялась и нарастала параллельно тому как Османская империя слабела в политическом и военном отношении, среди арабских сепаратистов и недовольных правлением османов становились все громче разговоры что султан-то ненастоящий, и по сути османская династия не более чем некурейшитские узурпаторы. Утверждали и такое, что шариф Мекки или алжирский эмир Абдуль Кадир, живший в изгнании в Дамаске более достойные претенденты на пост правителя всех мусульман, арабские оппозиционеры Абдуль Рахман аль-Кавакиби и Шариф Хусейн и вовсе призывали вернуть Халифат тому, кому положено — арабу курейшитского происхождения. Противостояла этому община мусульман Индии, которые видели в Османской Турции поддержку и очень на нее рассчитывала — сначала они общими трудами составили альтернативное генеалогическое древо османских султанов, приписав им родство с курейшитами, но видимо выглядело оно совсем уже нелепо, потому позже пошли иным путем — издали фетву, отменяющую курейшитское происхождение как обязательное условие для правления Халифатом. Но Османскую империю это ничуть не спасло.

Следующая часть статьи посвящается событиям, последовавшим после упразднения Османского правления и попыткам как-то восстановить Халифат или определить его дальнейшие функции. Например в позднеосманские времена и при Ататюрке было популярно мнение, что халиф это скорее духовная фигура, вроде папы римского у христиан, в то время как реальная политическая власть должна быть у совсем других людей — например у того же Мустафы Кемаля. Сначала в Турции пытались избрать халифа парламентом о чем уже упоминалось выше, не давая ему никаких полномочий на реальную власть, перед тем как полностью упразднить Халифат в 1924 г, после чего титул попытались передать ливийскому шейху Ахмаду Шарифу ас-Синусси, известному лидеру синуситского тариката, который, как утверждается, еще и имел курейшитское происхождение. Однако он дважды отказался от этого предложения.

В это же время в Египте в 1924 г задумали, а в 1926 г провели «Генеральный конгресс Халифата» с целью восстановления исконного исламского правления, но при этом «бонусом» намереваясь назначить правящего на тот момент египетского короля Фуада на должность великого имама, или же халифа. Сделать это было трудно, так как курейшитов у него в родне отродясь не ночевало, его семья происходила с Балканского полуострова, но наличие лояльных исламских религиозных деятелей давало некоторые шансы. Один их таких, Мухаммад Мустафа аль-Мараги, утверждал что условия связанные с курейшитами были актуальны только для времен раннего Ислама, просто потому что авторитет этого почитаемого всеми арабами племени был общепризнанным, но в начале 20 века это уже не имеет значения. Его коллега шейх Мухаммад аль-Ахмади аз-Завахири (дедушка амира Аль Каиды Аймана аз-Завахири) ссылался на мнение ибн Халдуна, который, цитируя слова аль-Бакилляни тоже говорил о том что происхождение от курейшитов может быть необязательно, но даже он был вынужден признать, что большинство ученых как раз настаивали на обязательности, а приведенное им — из ряда вон выходящее мнение. Это стремление не укрылось от других делегатов, приехавших из стран Шама, Ирака, северной Африки и даже восточной Европы, которые с кандидатурой Фуада были категорически несогласны. В результате само избрание из повестки мероприятия пришлось убрать, ограничившись обсуждениями общих принципов.

Но как это сделать в свете описанных выше сложностей и неясностей? Религиозный деятель Рашид Рида в своем издании аль-Манар рекомендовал конгрессу следующее: по его мнению, следовало определить перечень Ахль Халь Валь Акд в каждой стране, потом включить их в функционирующий орган, а вообще следовало бы создать религиозную школу для подготовки кандидатов в правители и Ахль Халь Валь Акд для исполнения их обязанностей наилучшим образом. Рида смотрел на вещи мрачно — дескать крах Халифата происходил столетиями, а стало быть и на его обновление потребуются десятилетие, ну или в лучшем случае несколько лет. Также он сомневался, имеет ли смысл избирать халифа если у него не будет никакой политической власти?

На практике же конгресс разделился на два комитета — первый, спикером которого являлся Завахири-дед, должен был рассматривать шариатские вопросы связанные с Халифатом с точки зрения трех мазхабов — ханафитского, шафиитского и маликитского, а представителям ханбалитского мазхаба почему-то была отведена исключительно наблюдательная роль. Задачей второго комитета было изучение современных препятствий для объявления Халифата. Однако до их полноценной работы дело так и не дошло — среди участников конгресса вспыхнули ожесточенные дебаты по поводу его устава, вопросов стенограммы, о том будут ли голоса членов конгресса соотносится с мнением мусульман их стран и других организационных вопросов. Сыграло свою роль недоверие присутствующих к хозяевам мероприятия и подозрение что все было затеяно лишь для утверждения в качестве халифа египетского короля. В свою очередь и непосредственные организаторы конгресса в лице религиозных деятелей аль-Азхара и других исламских учреждений Египта потеряли всякий энтузиазм к дальнейшему, поняв что Фуада в халифы продвинуть не выйдет. В итоге согласились с мнением Риды что нет никакого смысла заниматься подобными вещами пока мусульмане находятся в состоянии слабости, глубокого политического и религиозного кризиса, следует подождать пока ситуация более-менее наладится, а потому конгресс следует закрыть — что и было сделано, причем дед Завахири обозначил в мемуарах это закрытие как свою личную заслугу.

До 1950-тых вопрос о великом имамате и Халифате в исламской среде не поднимался, до момента образования партии Хизб ат-Тахрир, которая поставила себе целью объединение мусульман и возрождение Халифата, причем на долгие десятилетия фактически монополизировав этот вопрос. Но при этом никак не приблизив его решение, а скорее наоборот. Призывая мусульман как можно скорее вернуть Халифат и убеждая в его необходимости, с чем в принципе не спорил никто, они не предлагали никаких действенных и осуществимых на практике решений для этого. С точки зрения Хизб ат-Тахрир выбор правителя методом Ахлю Халь Валь Акд был возможен только если между предшественником и новым кандидатом имеется перерыв не более трех дней, другой рассматриваемый вариант сводился к тому что группа мусульман берет на себя инициативу на территории где Ислам обладает полной властью и применяется Шариат, в отношении претендента в котором собрались все необходимые условия, но в конце концов склонились к тому, что следует назначить временного амира, который будет управлять делами мусульман, в то время как назначается некий «совет Уммы», который рассматривает всех возможных претендентов на должность халифа и в конце концов оставляет только двух из них, после чего среди мусульман проводятся всеобщие выборы между этими двумя, в пользу того, за кого проголосует больше. Представили картину? Иными словами — чудовищно сложная бюрократическая процедура, какая вряд ли возможна к реальному осуществлению.

Другой проблемой хизбтахрировцев стала их известная пассивность в плане дееспособности, так как они не предлагали никаких иных рецептов кроме как призыва, просветительской деятельности, аргументируя это тем что они находятся в «мекканском периоде», то есть в состоянии слабости мусульман, и в вечном ожидании когда их движение поддержат влиятельные люди из числа политиков исламских стран. Также в их представлении избрание халифа было возможно только после достижения «единства Уммы» (а как быть с теми кто объединяться не спешит, а тянет одеяло на себя?), а джихад может объявить только уже сам халиф после своего избрания. Итог у такого мог быть только один — бесконечное топтание на месте.

Для иллюстрации Казими приводит критику Хизб ат-Тахрир со стороны сирийского религиозного деятеля Абу Басира ат-Тартуси, который в 2000 г поставил им в упрек что они обременяют процесс выбора халифа сложными и ничем не обоснованными с точки зрения религии условиями, которые делают его невозможным на практике, помимо того что несмотря на присутствие в огромном количестве стран и десятки тысяч участников, никакой деятельности кроме интеллектуальной они не проявляют, а их «мекканский период» затянулся на 50 лет, но к более решительным действиям они переходить не спешат, хотя имеют к тому все возможности. В противовес инертности Хизб ат-Тахрир, Тартуси заявляет что ведение джихада там где это обязательно и необходимо естественным путем приведет к восстановлению Халифата, так как джихад есть процесс подготовки, обучения и отбора «авангарда Уммы», представителям которого и правление мусульманами, и организация Халифата будет по плечу. При этом Казими в своей статье обвиняет Абу Басира в том что он критикует ничего не предлагая, то есть не расписывает никакого собственного метода назначения правителя в противовес хизбтахрировскому. Мы считаем, что Казими тут в корне неправ, потому что Тартуси как раз ясно указал на решение, которое в итоге и привело к желанному результату.

Приводится в статье и совсем уже анекдотический случай, произошедший в 1993 г в Пешаваре, на границе Афганистана и Пакистана. Там некий Абу Усман, выходец из Палестины и участник джихада в Афганистане решил объявить Халифат (видимо устав ждать несколько столетий, пока это сделает Хизб ат-Тахрир) и назначил выходца из Иордании с британским гражданством Мухаммада ар-Рифаи халифом, по причине наличия у него курейшитского происхождения. В попытке привлечь к себе новых сторонников среди народных масс, они провозгласили дозволенным курение гашиша, и как утверждается, даже потребовали присяги у Усамы бен Ладена. Однако никто к их компании примкнуть не пожелал, вскоре Абу Усман был убит в столкновении с контрабандистами, а Рифаи бежал в Британию. По всей видимости, эта грустная история была известна среди джихадистов, вынуждая действовать более обстоятельно и серьезно, не отклоняясь от шариатских условий и известных исторических примеров.

Был и куда более серьезный пример в лице лидера Талибана муллы Умара, который в 1996 г был провозглашен «повелителем правоверных» (амируль-муминин) и лидером Исламского Эмирата Афганистан, причем церемония его вступления в должность была довольна необычна — на него надели хранящийся в одной из афганских святынь плащ, который якобы принадлежал Посланнику Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, и как утверждалось, что тот кто его наденет и должен стать правителем. Не было сомнений, что мулла Умар обладал реальной властью в Афганистане, но вряд ли такой метод производства в правители нашел бы понимание в исламском мире, так как он не соответствовал ни одному из известных в Шариате, а больше походил на афганские народные суеверия. Но тем не менее, законность власти муллы Умара конкретно в Афганистане ни у кого не вызвала возражения, на том основании что он силой захватил власть в стране, однако подчеркивалось что он является имамом исключительно для народа Афганистана, но не над всем остальным исламским миром, т.е. на должность халифа он претендовать не мог. Впрочем сам мулла Умар никогда не выдвигал никаких претензий ни на Халифат, ни на власть за пределами Афганистана.

В стремлении достигнуть желаемого, иракские джихадисты решили пойти иным путем — в противовес конгрессу в Каире, не говоря уже о Хизб ат-Тахрир, они, руководствуясь мнением о том что наличие имама у мусульман и его назначение это обязанность к исполнению которой надо стремиться, они начали максимально упрощать процесс, отклоняя нереализуемое и ничем не обоснованные в Шариате условия и условности, которые в изобилии наплодили их предшественники на этом пути.

В своей книге «Оповещение людей о рождении государства Ислама» они утверждают, что основой решения о провозглашении Исламского Государства Ирак стала сложная смесь религиозных положений из Корана и Сунны, подкрепленная опытом и практикой. Исходя из реальности нынешних времен, выдвигалось утверждение, что право восстановить Халифат имеют те, кто к этому стремится и прилагает усилия — а именно джихадисты, воюющие за возывышение Ислама и установление его законов, в качестве не только непосредственно заинтересованной стороны, но и прилагающей к тому усилия и жертвы. В подтверждение они приводят цитату из Джувейни, что если мусульмане сдерживаются и откладывают выдвижение имама, и период его отсутствия затянулся и в государстве начали возникать проблемы и расстройство дел, то право на имамат может быть законно передано тем, кто берет на себя инициативу исправить ситуацию, назначив имама.

При этом террористы в своем «Оповещении…» особо выделяют что именно им, ведущим джихад, это право принадлежит в первую очередь, а не «авторитетным исламским ученым и религиозным деятелям», закостенелым в своем мышлении, ведущих мирное и взаимовыгодное существование со светскими и тираническими правительствами стран где они живут, не принимая никакого участия в войне за возрождение Ислама и изгнания его врагов. Казими описывает эту точку зрения как «дерзкий, амбициозный стиль унаследованный основателями Исламское государство Ирак, от их погибшего лидера Заркави», но мы с этой точкой зрения тоже не будем полностью согласны — помимо дерзости и амбиций, дело скорее в том, что кабинетные, телеэфирные и теоретические религиозные деятели в большинстве своем не имеют опыта ведения военных действий, руководства ими и планирования, участия в политической борьбе и непосредственной работы с населением, а стало быть не обладают нужным опытом для управления людьми и организации общества, притом что многие из них могут обладать действительно глубокими знаниями религиозных вопросов.

Обозначается, что в наше время единственный возможный путь назначения правителя это присяга Ахлю Халь валь Акд, но, как мы уже упоминали, в вопросе определения их личности, положения в обществе и количества, не было четких критериев, указанных явным образом в шариатских текстах. То, как террористы решили этот вопрос, Казими упоминает крайне вскользь, однако у нас есть доступ к источникам, где данный момент разобран более детально. Если кратко — то они пошли все тем же путем упрощения.

Получалось примерно следующее:

Кто такие Ахлю Халь Валь Акд?

Террористы ИГИ (и впоследствии ИГ) пришли к выводу что это обладатели знания, главы и предводители людей, чей Ислам действителен, что они являются религиозными (а не из числа светских и демократических властей и групп), праведными, не совершающих открыто больших грехов, они должны быть из числа ведущих джихад (то есть, заинтересованными и трудящимися над возвышением и победой Ислама), а если пересчитывать на практические навыки, то обладающими опытом военной и политической борьбы, решением связанных с этим проблем, опытом работы в группе, командования и пр, и не быть из числа отсиживающихся от джихада, за исключением тех, у кого есть шариатское оправдание, в сочетании с остальными необходимыми качествами.

Какие необходимые условия в отношении количества, положения и социального веса Ахлю Халь Валь Акд, необходимых для того чтоб их присяга правителю (халифу) обязывала к тому же всех прочих мусульман?

Как указывается, в этом отношении имеется четыре мнения, которые и приводятся с их подробным разбором.

Первое мнение — обязательно чтоб собрались все существующие Ахлю Халь Валь Акд и единогласно назначили кого-то халифом, и если кто-то будет отсутствовать, то процедура будет недействительной.

Это мнение является ошибочным и ложным, как минимум потому что подобное крайне маловероятно в реальной жизни. Ученые Ислама, как например Шавкани в своем труде «Сайид аль-Джарар» указывает что присутствие всех Ахлю Халь Валь Акд и их единогласная присяга является желательным и полноценным действием, но не является обязательным условием для того чтоб имамат был действительным — и тут надо обратить внимание на разницу между понятиями «желательно» и «обязательно» — и по словам Шавкани, «обязанность присяги всех кто подходит для этого не является из обязательных условий для установления имамата, и это отвергается единогласно всеми мусульманами из числа первых и последних». Почему так? Если присяга первому халифу Абу Бакру ас-Сиддику произошла общим решением, желательным и полноценным образом, то ситуация была совсем иной в случае четвертого праведного халифа Али ибн Абу Талиба, которому присягнули только некоторые из числа Ахлю Халь Валь Акд, но при этом никто из суннитов никогда не выражал сомнений в действительности и легитимности его правления и утверждения в качестве великого Имама для всех мусульман.

Также приводится мнение ибн Хамза: «Что касается того, что назначение Имама будет недействительным кроме как путем присяги достойных людей Уммы со всех земель, то это утверждение является ложным, так как это возложение на людей того, что им не под силу». То же самое утверждает и имам ан-Навави в своем разъяснении на сахих Муслима, в отношении задержки присяги Али ибн Абу Талиба Абу Бакру ас-Сиддику, что она «… не умаляет значения присяги Абу Бакру, и сошлись ученые единогласно на том, что не входит в условие присяги, чтоб присягнули все люди, или же все Ахлю Халь Валь Акд, обусловлено собрание только тех из них, кому это не составляет труда из обладателей знания, глав и представителей людей». Навави в качестве ознакомления приводит мнение что якобы необходимо чтоб собрались для присяги все люди какие есть, но оно настолько абсурдно что даже не обсуждается и не разбирается.

Второе мнение — необходимо чтоб для присяги собралось большинство Ахлю Халь Валь Акд.

Вроде бы звучит логично, однако тут появляется другой вопрос — что есть большинство и как оно определяется, в соотвествии с каким критерием? Например, это должно быть 51%, 70% или 80% Ахлю Халь Валь Акд, чтоб можно было сказать что большинство действительно набралось? В шариатских текстах (Коран и Сунна) нет никаких указаний и доводов на этот критерий и на нужный процент в соответствии с которым определяется большинство, и не брать же за основу методы определения большинства и кворума, какие используются в современных демократических парламентах? Такой подход открывает безграничный простор для споров и разногласий, так как любой может выразить свое несогласие с тем, что необходимое количество набралось.

На этот счет Маварди в его «Положениях правления» говорит следующее: «Что касается выбора Имама Ахлю Халь Валь Акд, то среди ученых имеется разногласие о их количестве, которым это избрание осуществляется. Одни сказали что не состоится избрание Имама кроме как решением большинства Ахлю Халь Валь Акд со всех местностей, чтоб довольство было общим и предоставление ему должности Имама единогласным… но это мнение опровергается историей присяги Абу Бакру ас-Сиддику, которую принесли те кто присутствовал, не став ждать отсутствующих».

Да, несмотря на это, Абу Бакру ас-Сиддику присягнули большинство Ахлю Халь Валь Акд его времени, за исключением некоторых отсутствующих. Но одновременно с этим мы имеем и другой исторический пример — Али ибн Абу Талиба, при присяги которому отсутствовали многие сподвижники Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, как об этом сказал ибн Таиймийя: «Многие из сподвижников не присягнули Али, как например Абдуллах ибн Умар и те кто с ним был, и разделились люди на три категории: одна из них сражалась вместе с Али, другая против него, а третья не принимала участия в этих сражениях ни на чьей стороне». И о том же сказан ибн Халдун в «аль-Мукаддима»: «Были те кто считал присягу Али несостоявшейся из-за того что сподвижники, Ахлю Халь Валь Акд были разбросаны по разным землям, и при присяге ему присутствовало лишь малое количество Ахлю Халь Валь Акд, аргументируя это тем, что не состоится присяга кроме как единодушием Ахлю Халь Валь Акд, и не принимается назначение от некоторых из них, или от их малого числа».

Как нам известно из истории Ислама, на момент получения Али титула халифа мусульмане были разобщены, многие из них хотели сначала отомстить убийцам третьего праведного халифа Усмана ибн Аффана и только после этого назначать нового, так считали Муавийя ибн Абу Суфьян (не признававший Али халифом), мать правоверных Айша и многие другие известные сподвижники, вплоть до того, что на тот момент были в живых пятеро из тех сподвижников что были обрадованы Раем — получивших от пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, сообщение что они будут в Раю — одним из них был сам Али, а четверо других, Тальха ибн Убаийдуллах, Зубейр ибн Аввам, Саийд ибн Зейд и Саад ибн Абу Ваккас отказались присягать Али, а они вне всякого сомнения были из числа Ахлю Халь Валь Акд (как известно, позже Саийд ибн Зейд и Саад ибн Абу Ваккас поменяли свое решение).

Но — тем не менее, с учетом того что Али ибн Абу Талибу не присягнули большинство сподвижников, в том числе и четверо обрадованных Раем, а сделали это лишь немногие, ни у кого из суннитов нет никаких сомнений в шариатской действительности его правления, более того — его называют четвертым праведным халифом. Значит что? Что все гораздо сложнее в этих вопросах, чем представляется многим, и если говорить об обязательности присяги большинства, то придется поставить под сомнение законность правления Али ибн Абу Талиба.

Третье мнение — необходима присяга определенного количества Ахлю Халь Валь Акд.

Вопрос только, какого именно. Одни говорят что это должно быть 40 человек как при пятничной молитве, другие — два или четыре (по числу максимально и минимально возможного количества свидетелей в соответствии с Шариатом), еще одни — трое (минимальное количество джамаата), а были и те, кто сказал что достаточно одного, если путем его присяги достигается сила и власть, или он является обладателем религиозного знания, способного издавать фатвы. Все эти мнения объединяет одно — произвольные цифры, на которые нет никакого довода из Корана и Сунны как на число необходимое для назначения правителя. Также, в таком случае зачем ждать когда наберется 40 человек, когда есть мнение что достаточно одного или двух? Таким путем и до повторения инцидента в Пешаваре в 1993 г недалеко.

Четвертое мнение — дело не в количестве, а в качестве, и это качество заключается в обладании силой и мощью, способной претворять повеления халифа в реальность, устанавливать законы Шариата в полноценном виде, вести сражения и пр, т.е. чтоб власть была не номинальной, а реальной. Те, путем чьей присяги это достигается, будь это хоть один, хоть десять, хоть сто человек, и являются Ахлю Халь Валь Акд.

А вот это уже интересно.

О подобном говорит ибн Таиймийя в «Минхаж ас-Сунна Набавийя»: «Не будет считаться человек Имамом (правителем, халифом) пока не одобрят его обладатели силы, путем подчинения которых осуществилась бы цель имамата (правления)»

То есть, нет обусловленного количества или же статуса, главное чтоб они были в состоянии осуществлять цель исламского государства, Халифата — быть средством и причиной для возвышения религии и ее распостранения, пусть это будут несколько человек, или даже тысячи.

По поводу этого можно привести и другое высказывание ибн Таиймийя: «Поистине, Абу Бакр ас-Сиддик стал правителем путем присяги большинства сподвижников, какие являлись людьми, обладающими силой и мощью, а потому не повредило присяге Абу Бакра ас-Сиддика отсутствие Саада ибн Убады, да будет доволен им Аллах — потому что не было никакого вреда для цели Халифата, и обретения силы и власти, которыми достигаются эти цели. Таким образом это была действительная присяга, так как посредством верности большинства сподвижников была обретена сила и власть — а кто говорит что человек станет правителем путем присяги одного, или двух, или четырех, которые не являются обладателями силы и мощи, тот ошибся, и также ошибся тот, кто думает что отсутствие одного, двух или десяти упразднит полномочия Имама».

О том же самом говорит и Джувейни в «Спасении народов…»: «из этого я вижу более правильным достижение такого количества приверженцев, посредством которого можно бы было обрести очевидную силу и подчиняющую мощь… например если произойдут волнения, и присяга Имаму на то время уже утверждена, подкреплена силой, людскими ресурсами и лояльностью, и одержала вверх путем власти и превосходства, то тогда утвердится его правление и укрепится» — то есть, если присяга дает необходимую силу и мощь, то если кто-то восстанет против халифа, то будут те, кто в состоянии защитить его власть, и заставить исполнять его решения и сильного, и слабого.

Примечательно это тем, что в словах ибн Таиймийя и Джувейни исследованы и объединены все рассматриваемые выше исторические прецеденты и разногласия, ставящие под сомнения остальные мнения — дело не в большинстве, не в определенном количестве, тем более не в единогласии, а чтоб верность и подчинение этих людей, сколько бы их не было, давала возможность иметь непосредственную политическую власть и реализовывать цели Халифата. Таким образом решалось противоречие между Абу Бакром ас-Сиддиком, который обрел силу и мощь путем присяги большинства сподвижников (как мы видим тут суть не в большинстве как таковом, а в обретении власти и могущества) и Али ибн Абу Талибом, которому присягнули лишь немногие, а многие из Ахлю Халь Валь Акд и вовсе не стали присягать, но у которого тем не менее была необходимая сила и власть для достижения целей исламского государства.

(приведем пример из современной реальности — есть например некий вещающий на исламские темы блоггер и есть группа вооруженных людей. Группа вооруженных людей, верная правителю, может пойти и убить того, кому был вынесен смертный приговор, или припугнуть того, кто отказывается следовать приказам правителя, или воевать с ним, пока тот не погибнет или не подчинится. Блоггер может всколыхнуть вирутальное пространство на неделю-другую, что окажет влияние на физическую реальность только занятыми гигабайтами спора в комментах, фото и видео пространств серверов какой-нибудь соцсети. Итого, присяга вооруженной группы людей дает возможность осуществлять правление, власть и подавление, а присяга блоггера не дает ничего, хотя у него и могут быть сотни тысяч подписчиков)

Именно это четвертое мнение и дало выход из тупика, что складывался десятилетиями и открыл дорогу к реальному методу возвращения Халифата и избрания правителя, который был бы возможен в нынешние времена и практически реализуем. И, как несложно догадаться, именно ему и последовали иракские джихадисты, у которых на момент осени 2006 г уже была закаленная в боях армия, и которые играли одну из ведущий ролей в местных политических и военных событиях.

Как мы уже говорили в статье о провозглашении Исламского Государства Ирак, на момент 2006 г ситуация складывалась непростая — разнообразными методами, в том числе и весьма кровопролитными, США пытались встроить суннитскую общественность в новую, созданную ими политическую систему Ирака.

В свою очередь, со стороны суннитских инсургентов имелся политический вакуум, где не было никаких более ясных планов, чем война с оккупантом здесь и сейчас, поэтому многие сунниты, как общественные активисты, представители отдельных группировок и религиозные деятели, начали склоняться к тому, что у них нет иного выбора кроме присоединения к организованному США политическому процессу. Также на момент осени 2006 г террористам удалось вытеснить американских военнослужащих и национальную гвардию Ирака из многих районов, или же фактически запереть их на укрепленных базах, и соотвественно назрел вопрос об обязанности перехода от военно-полевых шариатских судов к более централизованному управлению и организации жизни людей. Как подчеркивается в «Оповещении людей…» в этом были достигнуты вполне весомые успехи — на момент октября 2006 г можно было сказать что «Ирак был преобразовал в одну из самых сильных в плане единобожия стран на земле» где (конечно это сказано в отношении суннитской части населения) большая часть людей уже не посещала суфийские и прочие святыни, понимая что мусульманам там делать нечего, перестали ходить к колдунам и гадалкам, а «Шариат был возвращен на свое предписанное Аллахом место» и «стал повелением, руководством над делами, людьми, организациями и обычаями». Обозначалось и то, что к тому моменту Маджлис аш-Шура Муджахиддин обладали достаточно весомым опытом управления — они примиряли племенные споры, назначали шариатских судей, выносили приговоры, освобождали своих товарищей из тюрем, противостояли тем кто угрожал суннитскому населению, собирали закят, назначали управленцев и создали организации для помощи семьям и попавшим в плен. Все это делало закономерным и необходимым создание легитимных правящих структур. Иными словами, положение было близко к тому, как это описывали сами террористы — что ситуация «созрела, словно свежий плод, что был пойман падающим с дерева в воздухе, чтоб не дать ему упасть на землю и пропасть».

Это и было сделано, причем, как оказалось, еще и с дальним прицелом на будущее.

Реализация принципа Ахлю Халь Валь Акд, с учетом всего описанного, выглядела следующим образом — собрались командиры джихадистских групп из Маджлис аш-Шура Муджахиддин, затем присоединились симпатизирующие религиозные и общественные деятели, а также племенные шейхи, в общей сложности представлявшие 60% суннитского населения районов присутствия джихадистских групп, и это посчитали вполне достаточным для выполнения приведенных выше шариатских условий. В «Оповещении людей…» сообщается что к делу пытались привлечь и другие группы инсургентов с их лидерами, не входящие в Маджлис аш-Шура Муджахиддин, однако далеко не все из них пожелали пойти на контакт и провести встречу, поэтому было решено действовать с теми Ахлю Халь Валь Акд, которые были здесь и сейчас — по принципу «кому больше всех надо, тот и делает». По поводу этого в «Оповещении людей..» отмечалось что в общем-то никто кроме МШМ и примкнувшим к ним не проявил никакой заинтересованности к делу создания государства из числа политических деятелей и фракций инсургентов, кто-то был слишком слаб для такого и не имел достаточно сил, кто-то занимался чем угодно кроме этого — или просто войной без ясной цели, или пытался достичь частичного или полного компромисса с оккупационной системой, путем участия в выборах и парламентах (группы так или иначе связанные с «братьями-мусульманами»), или переговоров с США на объявленных или необъявленных условиях (тут в качестве примера приводится Исламская Армия Ирака) без выдвижения каких-либо собственных политических проектов, альтернативных режиму Зеленой Зоны, при этом не проявив желания присоединяться в проекту выдвинутым МШМ или проигнорировав приглашения в нем участвовать в качестве Ахлю Халь Валь Акд — а потому именно у террористов было преимущество, они были первыми кто установил государство в отсутствии иных кандидатов и претендентов. Упоминается также, что еще одной целью, какую пытались достичь путем установления государства, было создание законной и обоснованной в Шариате основы для объединения всех воюющих инсургентских групп под единым командованием, чтоб наконец положить конец разделению.

15 октября официальный представитель Мухариб аль-Джабури заявил о провозглашении Исламского Государства Ирак, и призвал всех жителей Ирака суннитского вероисповедания присягнуть ему на верность. Правителем нового государства, которому присягнули Ахлю Халь Валь Акд в лице союза Мутаийбин был назван Абу Умар аль-Багдади — до этого момента неизвестный широким массам человек, имя которого никогда ранее не было на слуху.

Разумеется это вызвало вопросы — как это так, правителем Исламского Государства Ирак, повелителем правоверных назван неизвестный человек, даже имени которого никто не знает (Абу Умар — кунья, традиционное арабское прозвище, используемое вместо имени, широко в ходу у джихадистов). Многим такое решение показалось крайне сомнительным, но, как мы увидим дальше, с этим тоже все было не так однозначно.

Начать стоит с того, что не существует никакого шариатского довода на обязательность всенародной известности правителя, как минимум потому что широкая узнаваемость даже с чисто технической стороны стала возможна только в последние 100-150 лет, после появления и массового внедрения фотографии, телевидения, интернета и средств массовой информации. До этого же о халифе широкие массы знали только что он существует и как его зовут (да и то не всегда — потому что весть о смерти/гибели одного и начале правления другого в разных местностях могли узнавать с опозданием на несколько месяцев). А если же обращаться к примеру праведных халифов, то мало кто их знал «в лицо» за пределами Мекки и Медины, даже в разных районах Аравийского полуострова, примером чего служит известная история как гонец от войска сражавшегося при Кадисийя не узнал Умара ибн аль-Хаттаба, пока из слов окружающих не понял кто он — и испытал стеснение от того, что он ехал на лошади, а халиф шел рядом с ним пешком. Можно вспомнить и другие примеры, начиная от Харуна ар-Рашида и заканчивая османскими султанами, которые инкогнито «ходили в народ» и в большинстве случаев люди не понимали и даже не догадывались, кто перед ними стоит. Усугублялась ситуация известным запретом в Исламе на изображение живых существ, поэтому в подавляющем большинстве случаев даже церемониальные портреты не рисовались и профили на монетах не чеканились.

Наиболее достоверное и обоснованное мнение заключается в том, что обязательно знать личность правителя Ахлю Халь Валь Акд, так как своим выбором и присягой они свидетельствуют и ручаются за его личностные и профессиональные качества, и нет никакой обязанности раскрывать эти подробности широкой общественности и уж тем более это не является условием легитимности и законности, вполне достаточно знания о том что он имам/халиф есть, и что ему присягнули, сочтя достойным — о чем и говорится в «Оповещении людей….». Там же приводятся исторические примеры — как например присяга халифу Умару ибн Абдуль Азизу, когда его предшественник повелел повиноваться тому кого он укажет в качестве преемника в своем письме с завещанием — и многие присягнули что подчинятся как правителю лицу указанному в письме, еще до того как оно было распечатано, или начальный этап движения Аббасидов во времена предшествующие Третьей фитне, когда сторонники из Хорасана, в том числе и потомки пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, принесли лидеру Аббасидов как правителю, не зная его личности, которая была известна лишь верхушке и старшим религиозным деятелям движения, далее приверженцы Аббасидов долгое время повиновались «неизвестному имаму», о подлинной личности и местонахождении которого знали только немногие из их числа, и даже собирали в его пользу закят. При этом в обоих случаях не наблюдалось такого, чтоб шариатскую законность присяги и правления кто-либо оспаривал как недействительные и не имеющие силы.

Казими предполагает, что причина подобной скрытности — постоянные проблемы с безопасностью, которую ИГ испытывали на протяжении всего своего существования, однако мы бы не стали сводить все только к этому. Если опираться на многочисленные источники, связанные с террористами, то можно обнаружить и другое не менее, а порой и более важное соображение — стремление избежать превращения своего лидера в «символическую фигуру» и создания культа его личности. Джихадисты, чьи ранние годы пришлись на установление и расцвет секулярных режимов диктаторского типа, могли наблюдать как создавался и расцветал культ личности Саддама Хуссейна, Хафеза Асада, Гамаля Абдель Насера и других, и вряд ли бы хотели видеть что-то подобное в своих рядах, понимая что оно крайне далеко как от норм Ислама, так и от обыкновенного здравого смысла. Да и с чисто технической точки зрения подобный подход мог бы стать причиной критических проблем в случае смерти, пленения, предательства или отклонения лидера от прежнего курса. Понимая реальность, в которой стремление к нездоровому возвеличиванию предводителя — это болезнь что живет в сердцах многих людей, решение напрашивалось само собой — чем меньше личность мелькает в публичном пространстве и чем скромнее усилия по созданию ореола вокруг нее, тем меньше шансов на возникновение подобного культа.

Однако такой подход и тогда и сейчас имеет свои проблемные стороны — современный человек настолько привык к публичной политике и едва ли не круглосуточному лицезрению физиономии очередного президента в СМИ и эфирах, что подобная скрытность кажется ему чем-то феноменальным, и воспринимается как явный признак наличия чего-то неправильного и неподобающего. Именно с такой ситуацией и пришлось столкнуться амиру ИГИ Абу Умару аль-Багдади, о личности которого ходили мифы и заблуждения на протяжении более чем десяти с лишним лет, и доходило дело даже до того, что до его смерти в апреле 2010 г многие, в том числе и американское командование всерьез обсуждали версию, что он может являться полностью выдуманным персонажем, обращения от лица которого зачитывает специально приглашенный актер. Другие же утверждали что он не имел никакого влияния, и его должность чисто номинальна, что также не имело никакого отношения к реальности.

В действительности же Абу Умар аль-Багдади был крайне влиятельным лицом в террористических кругах Ирака задолго до вступления в должность амира ИГИ, что можно легко понять из его биографии, ставшей достоянием общественности спустя некоторое время после его смерти — при жизни, следуя уже указанному выше принципу, о его подлинной личности и заслугах широкой общественности не рассказывали, хотя в среде террористов многие хорошо знали о нем. Настоящее его имя было Хамид Дауд Мухаммад Халийль аз-Зави, родился в 1964 г в окрестностях города Хадиса в мухафазе аль-Анбар, в семье имевшей курейшитское происхождение. Окончил полицейскую академию в Багдаде и работал офицером полиции в Хадисе, и с какого-то времени начал серьезно изучать религию, став приверженцем весьма радикальных салафитских взглядов. Это стало причиной многочисленных проблем, как у причисляемого к «такфиристической ваххабитской идеологии» (которая, вопреки расхожей мифологии, в саддамовском Ираке отнюдь не поощрялась), что в итоге и привело к его увольнению из полиции в 1993 г. Тут важно отметить, что вплоть до конца 1990-стых годов среди салафитов Ирака имело распостранение мнение о дозволенности работать в полицейских и военных структурах баасистского режима для продвижения и защиты своих идей, однако впоследствии от такого мнения отказались, признав его ошибочным и запретным.

После увольнения Хамид аз-Зави открыл мастерскую по ремонту электроники (как видим, это было популярное занятие среди салафитов в довоенном Ираке), и, поскольку он имел репутацию правдивого и заслуживающего доверия человека, тем более весьма религиозного, местные жители выдвинули его на должность имама мечети. Там Зави начал обучать прихожан основам Ислама, Единобожия и Сунны, предостерегать от религиозных нововведений и язычества, проводить пятничные и другие молитвы без сомнительных и недостоверных с точки зрения шариатского довода действий. Вскоре около него сложилось дружественное окружение религиозных молодых людей, многие из которых впоследствии стали боевиками Танзим Каида и ИГ, а некоторые даже заняли высокие командные должности.

После вторжения США радикально настроенные жители Хадисы, не имея ни оружия, ни денег, принялись заниматься физической подготовкой и военным обучением, намереваясь выйти на джихад и начать партизанскую войну против оккупантов, и многие из них объединились вокруг будущего Абу Умара, который также имел связи с другими группами инсургентов мухафазы аль-Анбар, поддерживая координацию и сотрудничество. Вскоре возможности расширились, появилось оружие, и они начали первые нападения на военнослужащих США в Хадисе.

Как считается, Хамид аз-Зави был одним из основателей и лидером группы Джейш Таийфа аль-Мансура (весьма интересная формация, о которой мы расскажем позже), однако вскоре он со своими боевиками из Хадисы присоединился к джамаату Таухид Валь Джихад, после знакомства с Абу Анасом аш-Шами и Абу Мухаммадом аль-Любнани, которые пытались наладить координацию с инсургентскими группами из аль-Анбар, тяготеющими к салафитским убеждениям, для совместных действий против США, с чем Зави (на тот момент известный как Абу Махмуд) был полностью согласен. Их общим стремлением было объединение разных мелких групп инсургентов под единым командованием.

Примерно в то время произошел забавный случай — будущего амира ИГИ арестовали военнослужащие США из-за доноса что в его доме образовалось пристанище для местных и иностранных боевиков, конфисковали имевшийся у него дома компьютер и привезли для допроса на базу Айн Асад. Зави категорически отрицал свою какую-либо причастность к инсургентским делам, утверждая что обвинения в его адрес не более чем наговоры недоброжелателей. Американцы обыскали компьютер и обнаружили в нем написанную им книгу из 70 глав с доказательствами вероотступничества Саддама Хуссейна, какую попытались было привести в качестве доказательств наличия у задержанного радикальных взглядов. На что Хамид аз-Зави ответил примерно следующее: «Вы же сами утверждаете что Саддам Хуссейн тиран, и мы говорим то же самое». Никаких других доказательств не было обнаружено, и через несколько дней он был освобожден. Впоследствии США потратят несколько лет на поиск и опознание Абу Умара аль-Багдади.

Другой не менее забавный случай произошел во время задержания на кпп у города Хит, когда сотрудник национальной гвардии принял его за шиита из-за его родословной и потребовал у американцев пропустить без обыска, так как якобы «свой человек».

У Хамида аз-Зави сложились близкие дружеские отношения с лидером джамаата Таухид Валь Джихад Абу Мусабом аз-Заркави, который часто гостил у него в Хадисе, и с Абу Аззамом аль-Ираки — вплоть до того, что подготовил для него убежище в Хадисе, куда Абу Аззам направился сразу же после участия во Второй битве за Эль-Фаллуджу. По воспоминаниям лично с ним знакомых, Зави пользовался среди товарищей любовью и уважением из-за своей скромности, щедрости, хорошего отношения к соратникам и заботе о них, а также имел немалый авторитет по причине хорошего знания религии, организационной и управленческой деятельности. После того как США через своих осведомителей опознали его как одного из лидеров террористов в Хадисе и объявили в розыск, Абу Умар, на тот момент состоявший в шариатском совете и шуре (внутреннем совете) Танзим Каида переехал в Багдад, где был некоторое время главой Амнийя — департамента безопасности, ответственного в том числе за проведение диверсионных операций и терактов. Потом его назначили вали (губернатором) Диялы, где в тот момент разворачивалось критически важное наступление террористов и их присутствие было настолько влиятельным, что во многих районах открыто применялись законы Шариата. На момент осени 2006 г он занимал должность ответственного за управление всеми вилаийятами, отвечая за назначения вали и других руководителей. При этом Зави крайне тщательно относился к кадровому вопросу даже когда дело касалось рядовых боевиков — он не принимал никого в организацию, лично не убедившись в его религиозных взглядах, отсутствии убеждений связанных с национализмом и демократией и даже в хорошей личной репутации, из опасений что кто-то может своими негативными поступками создать проблемы для всей организации, и доходило даже до того, что товарищам приходилось сдерживать его и в отдельных случаях убеждать придерживаться более мягкого подхода.

Еще один интересный факт — почти десять многие исследователи событий Войны в Ираке и терроризма считали что Абу Умар аль-Багдади был также известен как Абдуллах Рашид аль-Багдади, названный первым амиром Маджлис аш-Шура Муджахиддин. Но впоследствии выяснилось, что под именем Абдуллаха Рашида был известен один из лидеров и идеологов ИГ Абу Али аль-Анбари — о чем стало известно лишь из его посмертной биографии, опубликованной самими террористами, прежде всего потому что МШМ после ареста Анбари в апреле 2006 г приложили все зависящие от них усилия, чтоб американцы так и не поняли, кто именно попал к ним в плен, а впоследствии многие аналитики и исследователи, в том числе и связанные с армией США пришли к выводу, что общая насиба «Багдади» явно должна указывать на одного и того же человека. На фоне этого логично (но не стопроцентно обосновано) предположение, что изначально на роль правителя Исламского Государства Ирак и претендента на Халифат Заркави и другие террористы планировали выдвинуть Абу Али аль-Анбари (имевшего курейшитское происхождение), однако его пленение сделало это невозможным так как одно из условий к личности правителя — он должен быть свободным человеком, не пленником, и не рабом. Но на их счастье, имелась масса альтернативых вариантов, потому что многие племена и кланы Ирака ведут свое происхождение от курейшитов, причем на уровне общеизвестного для знатоков местных родостовных факта, и с началом американского вторжения многие из их представителей оказались в рядах террористов, причем отнюдь не на последних ролях.

И нет ничего удивительного в том, что именно его террористы сочли достойным поста амира Исламского Государства Ирак, хотя сам Абу Умар аль-Багдади совсем не стремился ни к какой руководящей должности, и согласился занять ее лишь потому что Ахлю Халь Валь Акд, собравшиеся в формате Союза Мутаийбин и примкнувших к нему, сошлись на его кандидатуре и отказались рассматривать кого-либо еще. О чем сообщил в своей первой аудиозаписи после вступления в должность в декабре 2006 г, как и о том, что лично не возглавлял ни одну из групп, входившую в состав МШМ, и что не намерен принимать решения без консультаций с другими командирами ИГИ — для этого были созданы два совета, в один из них входили по при представителя от каждой группировки инсургентов, вошедших в состав ИГИ после заявления о собственном расформировании, представители суннитских племен и религиозные деятели, и другой, в состав которого входили пять человек — для принятия срочных решений. Как известно из исламского права, шура (совет) играет при правителе консультативную роль, но принимать ли мнение шуры в расчет или же нет, остается на усмотрение правителя.

В заявлении о создании Исламского Государства Ирак никаких биографических подробностей его амира, повелителя правоверных Абу Умара аль-Багдади не приводилось, единственная, но очень существенная деталь относительно личности была озвучена будущим министром обороны ИГИ Абу Хамзой аль-Мухаджиром 10 ноября 2006 г, в его обращении, где он как лидер Танзим Каида в Земле Двух Рек засвидетельствовал ранее озвученное расформирование организации и вливание всего ее личного состава в ИГИ, а также свою присягу «хашимиту и курейшиту, потомку аль-Хуссейна (внука Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, почитаемого шиитами как имам Хуссейн — прим.перевод) повелителю правоверных Абу Умару аль-Багдади». По всей видимости, Абу Хамзе как лидеру Танзим Каиды, сыгравшей главную роль в создании ИГИ, выпала особая честь — первому озвучить курейшитское происхождение Абу Умара, дававшее ему право на лидерство среди мусульман не только в Ираке.

Как уже говорилось ранее, на момент 2008 г ни о каком Халифате речи открытым образом не шло, даже в «Оповещении людей…» упоминалось только «государство» и «амир», хотя к ним применялись все шариатские аспекты относительно халифа и Халифата и в принципе это были взаимозаменяемые термины. Именно это, в сочетании с акцентом Абу Хамзы аль-Мухаджира на курейшитскую родословную Абу Умара аль-Багдади и приводит Нибраса Казими к мнению, что фактически иракские террористы провозгласили «протохалифат», который, по их замыслам, должен соответствовать как можно в большей степени шариатским условиям Халифата, но на данный момент были еще не готовы открыто заявить об этом. Причем не только он обратил на это внимание в публичном пространстве — то же самое заметил один из связанных с Аль Каидой религиозных деятелей Атиятуллах аль-Либи в своем послании в защиту ИГИ от обрушившейся на них критики. Он отмечает что ему неизвестны причины, почему иракские джихадисты назвали себя «Дауля» (государство), но видимо имеют в этом политические соображения, и почему они назвали своего амира «повелителем правоверных» (амируль-муминин), и на его взгляд именовать его «амиром» было бы лучше, потому что «амируль-муминин» является синонимом «великого имама», т.е. халифа, как это было заведено со времен Умара ибн аль-Хаттаба, что, как утверждал Либи, может создать превратное представление что Абу Умар аль-Багдади и есть халиф, а то что заявлено о его происхождении от хашимитов и курейшитов (аль-Хашими аль-Курейши), еще более усиливает это впечатление. Атиятуллах аль-Либи выразил надежду что иракские террористы как-то прояснят этот момент, однако с их стороны никаких публичных объяснений не последовало. Если судить по словам Либи и некоторым другим источникам, как например письма Абу Хамзы аль-Мухаджира, для руководства Аль Каиды сам факт провозглашения Исламского Государства Ирак с амиром-курейшитом во главе и незавуалированными претензиями на Халифат стал неожиданностью, правда не сказать что такой уж неприятной — Усама бен Ладен, Анвар аль-Авляки и сам Либи создание ИГИ одобрили, назвав его «ядром и основой для будущего Халифата», то же самое сказал и Айман аз-Завахири, однако есть немало указаний, что он крайне сомневался что иракские джихадисты справятся с этой ролью по причине несогласия с их убеждениями и методами действий, что в итоге и вылилось в известное всем противостояние.

Основываясь на этом, Казими выстраивает следующую картину событий: изначально Заркави не был членом Аль Каиды, а джамаат Таухид Валь Джихад был самостоятельной группировкой, однако на определенном этапе была принесена присяга Аль Каиде — но на своих условиях, из-за идеологических и политических разногласий с частью лидеров Аль Каиды, которые давали о себе знать еще в Афганистане в довоенные времена. Танзим Каида (Аль Каида в Ираке) просуществовала около года, после чего Заркави делает первый шаг к выходу и выводу своей группы из ее рядов — путем входа в состав Маджлис аш-Шура Муджахиддин, создавая тем самым почву для объединения с другими группами, потому что озвученные выше разногласия снова дают о себе знать, но еще и входят в диссонанс с иракской военной и политической повесткой.

Все это время Абу Мусаб аз-Заркави и его преемники, в число которых входят Абу Умар аль-Багдади и Абу Хамза аль-Мухаджир воплощали в жизнь свой собственный политический проект не только по ведению войны, но и захвату власти в Ираке, цитируя Казими:

«…они выбрали Ирак в качестве инкубатора для своего грандиозного проекта объединенной исламской империи под властью правящего халифа, они сделали это без указаний и консультаций со стороны лидеров Аль Каиды, скрывавшихся в горах Гиндукуша. В противовес этому они представили миру Исламское Государство Ирак как свершившийся факт… в то время как они объявили о своем государстве, последователи Заркави верили что они побеждают, опираясь на мрачные прогнозы об американском «поражении» и «болоте» в Ираке… по их мнению, не было большего служения Исламу и его интересам, чем их, даже «служение двум святыням Мекки и Медины» не могло сравниться с тем, чего джихадисты добились в Ираке — и именно это было отличительным знаком, причислявшем их к авангарду победносного исламского возрождения, в их глазах ведение успешного джихада против величайшей державы мира дала им необходимый авторитет, позволяющий взять на себя ответственность за возрождение Халифата, так как именно они были законными Ахлю Халь Валь Акд этого времени..

… иракские джихадисты помнили о смуте и беспорядке что охватили исламский мир до и после свержения последнего османского халифа… церемониальный халифат без реальной политической власти, с которым экспериментировали турецкие националисты перед тем как полностью аннулировать его, нерешительность и смятение на конгрессе в Каире и тот анекдотический случай в Пешаваре, они перешагнули через столетия в поисках прецедента, вернувшись к зарождению государства Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, в Медине. Их амируль-муминин, повелитель правоверных — из племени курейшитов, а не какой-то этнический пуштунский военноначальник. Их государство снова станет «настоящим Халифатом» призванным расширяться под знаменем самого Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, из самого сердца Даруль-Ислам — древнего Багдада и его окрестностей…

Конечно это начинание куда более амбициозно и смело, чем создание пограничного эмирата в отдаленных уголках Гиндукуша…

Исламское государство Ирак должно было стать щитом и копьем Ислама, сражаясь с неверующими врагами изнутри и извне, должно было стать предвестником славы и искупления, надеждой Уммы на отмщение за ее многочисленные унижения, а если джихадисты встретят на своем пути некоторые небольшие неудачи — это будет лишь временно. Как сказал Багдади объясняя почему Исламское государство Ирак будет упорствовать в достижении своих целей: «Мы уверены, что Аллах не разобьет сердца сражающихся единобожников, и не превратит нас в объект насмешек притеснителей…».

Описав таким образом устремления, цели и мечты джихадистов, Казими указывает на то, что они оказались несбыточными, а сам проект Исламского Государства Ирак — авантюрой, затеянной Заркави и его товарищами, какая, по его словам, дала противникам джихадистов и критикам прекрасную возможность усомниться в жизнеспособности их инициатив.

Если вначале провозглашение ИГИ и громкие заявления Абу Умара аль-Багдади о требовании вывода войск США в течении месяца, объявлении войны Ирану, отмене «договора Умара» в отношении проживающих в Ираке христиан, лишая их права на безопасность из-за их продвижения арабского национализма с целью замены исламской индентичности и пособничества оккупации, призыв палестинцев переселяться от притеснений Израиля в Ирак на освобожденные от лиц шиитского вероисповедания земли и что, в конце концов Исламское Государство Ирак станет основой для возвращения аль-Кудса действительно вызвали энтузиазм и воодушевление, то последующие сложности и испытания свели эту радость на нет. Как откровенно злорадствует Казими:

«… сунниты Ирака, за которых ИГИ, как утверждалось, вело сражения, и для которых будут большие выгоды в случае победы, судя по всему, необратимо отвернулись от него… если сам президент Буш, как утверждается, осознает грандиозные последствия создания Исламского Государства Ирак как возрожденной и воинственной исламской империи, то почему иракские сунниты не смогли осознать важность этого проекта джихадистов? Почему же вместо этого они отвернулись от него?»

Под этим подразумеваются два события — создание ас-Сахвы в которую вошли недовольные террористами лидеры племен и представители некоторых инсургентских групп, желавших совместно с США противостоять ИГИ, и ссора ИГИ с другими инсургентскими группами, во многом из-за того что террористы настойчиво доказывали обязанность всех прочих присоединиться к ним и присягнуть их лидеру как повелителю правоверных — на который многие откликнулись (о чем Казими конечно же не говорит), что вызвало тревогу у командования этих групп, и в сочетании с несогласием с идеологией и методами действия ИГИ это очень быстро привело к открытому конфликту и ожесточенным противостоянием. Как бы не старались джихадисты показать что их проект соответствует обязательным шариатским условиям, все равно нашлись те, кто посчитал эти условия недействительными, а провозглашенное ими государство — самозванством и авантюрой, потому что создавая его «не посоветовались полностью со всем Ираком» (хотя, как упоминается выше и не обязаны были, не говоря уже о том что многие кого приглашали на совет, отказались в нем участвовать).

Другим возражением был упрек в отсутствии суверенитета над территорией, дескать какое может быть государство, когда в стране присутствуют США и проиранские группировки, и даже на тех землях, которые ИГИ провозгласило своими? На что террористы отвечали также ранее упоминавшееся — что изначально у государства Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, в Медине тоже не было полного суверенитета из-за присутствия на его территории враждебно настроенных иудейских племен, и способности врага заходить на эту территорию и перемещаться по ней. Кроме того, что есть суверенитет в 21 веке? Например в условиях партизанских войн, подобной той что ведут ИГИ, формально земля может принадлежать США и режиму Зеленой Зоны, а фактически власть и влияние на ней будут иметь террористы. Или например Израиль может направить свои самолеты в воздушное пространство любой из арабских стран и нанести там удары, даже при наличии средств ПВО, какие как известно на множестве примеров не дают 100% защиты от авиации и поражения с воздуха, но почему-то никто не выдвигает сомнений в суверенности этих стран? А спутники США, России и других держав обладающих присутствием в космосе, какие могут пролетать над какой угодно страной и наблюдать за тем что там происходит без всякого ведома, наблюдения и возможности помешать? Да и если брать исторические примеры, то в средние века ситуация не была принципиально иной — из-за доступных в те времена транспортных и логистических технологий центральная власть могла контролировать многие районы официально подчиненных ей территорий только номинально, без физической возможности на постоянной основе вмешиваться в происходящее там, что является причиной сохранения по сей день в горных и труднодоступных районах таких крайне сомнительных с точки зрения Ислама конфессий как нусаийриты-алавиты, друзы, езиды, какийя, суфийские ордена, практикующие эзотерические ритуалы и пр. Но при этом легитимность средневековых исламских государств, таких как халифаты Омеийядов и Аббасидов, правление Османской империи, сельджуков и других никто тоже не оспаривает.

Похожим на это был другой распостраненный упрек — в отсутствии безопасности населения на подконтрольных территориях и якобы неспособность ее обеспечить. На это террористы отвечали, что, помимо того что 100% безопасность от всего и сразу может гарантировать только Всевышний Аллах и никто из людей, стран и их правителей на это неспособен, нарушения безопасности возникают из-за атак США и правительственных сил Ирака, а не из-за собственных упущений террористов, проистекающих по причине неспособности эту самую безопасность обеспечить. Скорее наоборот, они добились в этом значительных успехов, потому что буквально с первых дней своего возникновения джамаату Таухид Валь Джихад и другим группам вошедшим в состав ИГИ помимо боев против США и их лоялистов приходилось иметь дело с разгулом криминала и бандитизма, и защитой от всего этого суннитских районов, они столкнулись с необходимостью ловить преступников и наказывать их, и скоро дело дошло до того что люди сами стали обращаться к террористам за помощью, из-за чего тем пришлось создавать шариатские суды и органы, действующие на постоянной основе, зарекомендовав себя тем самым как эффективную власть. Что же касается постоянных атак США и других врагов — то указывалось, что состояние войны является естественным в жизни любого исламского государства, начиная с государства Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, когда первые мусульмане подвергались постоянным вторжениям и нападениями извне и изнутри, против них плели интриги и заговоры находившиеся рядом с ними лицемеры. То же самое продолжилось и в праведном Халифате, и во всех последующих исламских государственных образованиях — бунты, восстания, появление враждебно настроенных воинственных сект, нападения внешних врагов, захват ими обширных территорий, убийство и захват в плен мусульман, расколы, нестабильность, фитны (гражданские войны), сепаратизм, но тем не менее, никто на основании этого не выдвигал сомнений в шариатской законности этих государств.

Иными словами, с точки зрения исламского права и практики его применения вопрос получался крайне неоднозначный и сложный, а потому все сводилось к личному решению — признавать или нет, присягать или объявить самозванцами. В дело вступали факторы и другое рода, такие как согласие или несогласие с религиозными взглядами, политикой, манерой военных действий, и, в конце концов, вопросами личного отношения, и на этой почве у террористов и тогда и сейчас постоянно возникали конфликты с многими из тех, кого они хотели обязать примкнуть к ним и подчиниться. Из этого можно сделать вывод, что многим другим группам и лицам практическое воплощение исламского правления, государства, Халифата были не настолько важны, как террористам, готовым брать на себя инциативу и ответственность за это сложное решение. Отчасти потому что в голове не укладывалось как в 21 веке такое вообще будет выглядеть и что это будет совсем не такое государство, как все остальные.

На практике больше всего возмущений вызывали попытки террористов навязать свое лидерство. Дабы проиллюстрировать неприятие ИГИ, которых подобный подход вынудил помимо военнослужащих США и правительственных сил воевать ещё и с «суннитскими ренегатами» и недовольными даже из числа самих инсургентов, Казими цитирует письмо одного из иракских боевиков, размещенное на джихадистском форуме, в котором автор обрушивается с критикой на ИГИ за желание всех подчинить своей власти, указывая что Танзим Каида продолжит пользоваться поддержкой и уважением в том случае, если откажется от навязывания своего правления, т.е. откажется от проекта государства. И подобное мнение было довольно распространено среди других суннитских группировок Ирака. Вызывали возмущения и методы, которыми террористы пытались достигнуть желаемого. В начале апреля 2007 г другая группировка с убеждениями близкими к салафитским, Исламская Армия Ирака, выступила с осуждением ИГИ за то что они навязывают населению соблюдение законов Шариата, нападают на другие группы и местных жителей пытающихся им помешать, принуждают женщин надевать хиджаб и закрывать лицо никабом и запретили просмотр спутникового ТВ, уничтожая и ломая антенны, так как считали что оно оказывает крайне вредное воздействие на нравы и поведение мусульман. Все это привело к началу вооруженных столкновений между ИГИ и ИАИ.

Однако нельзя сказать, что ситуация была столь однозначна — у Исламского Государства Ирак нашлось много сторонников как внутри Ирака, так и за его пределами, как из числа инсургентов, покинувших другие группы для принесения присяги, так и среди суннитского населения, которое пусть и не могло говорить открыто из-за опасений безопасности, но в то же время оказывало помощь и поддержку террористам, помогая им скрываться от врагов, снабжая всем необходимым и предоставляя информацию о противнике. Но этот фактор не учитывали или предпочитали игнорировать и США, и власти Зеленой Зоны, и многие джихадологи, включая самого Казими, предпочитая представлять ИГИ как виртуальное государство, существующее только в заявлениях его лидеров и мечтах его последователей, и нельзя сказать чтоб так уж безосновательно — на момент написания статьи положение террористов и их государства было крайне печально. США резко увеличили присутствие своих войск в Ираке и при поддержки правительственной армии и ас-Сахвы провели серию крупных операций во всех суннитских мухафазах, преследуя цель полного уничтожения террористов и их присутствия, одновременно с этим ИГИ конфликтовали с другими группами и соответственно такому натиску противостоять не могли. Из Рамади, Баакубы и Мосула им пришлось уходить в пустыню или скрываться на подпольном положении. Вряд ли бы этот удар ИГИ удалось бы пережить, будь оно действительно вирутальным, и не имей реальной основы и глубоких корней на местах и среди людей, в умах и сердцах.

Казими размышляет о том, как поражение Исламского Государства Ирак может повлиять на джихадистское движение в Ираке и в глобальном плане, и приходит к выводу что это несомненно приведет к его идеологическому краху. Он пишет:

«… халифат, о котором они возвестили, оказался мертворожденным, а наполенный славой проект возрожденного исламского государства -разбит. И не могут быть переоценены страдания и деморализация джихадистов, что являются побочным продуктом победы на поле боя (над ИГИ в Ираке). Разбить мечты человека, который посвятил всю жизнь своему делу, который терпит суровые пустыни и сырые пещеры, ожидая смерти мученика — это удел, какой для него гораздо хуже смерти… молодые люди способны найти необходимую силу воли нажать кнопку и взорвать себя среди невинных прохожих, совершая это ради джихада и ради утопии возрожденной и несущей месть врагам исламской мировой державы — но ничто так не сломит волю отдельно взятого джихадиста сильнее, чем видеть как его идеология начинает приносить плоды — и наблюдать, как эти плоды гниют прямо у него на глазах. И именно это влияние оказало детище Заркави — Исламское государства Ирак — будущий Халифат под предводительством повелителя правоверных курейшита Абу Умара аль-Багдади- и именно таков горький привкус его губительного падения…»

Именно этими словами и завершается статья Казими, опубликованная 1 июля 2008 г…

… Но почти шесть лет спустя то, намеки на что он обозначал в своих исследованиях будет сказано открыто на весь мир — когда в июне 2014 ИГ назовет себя Халифатом, а своего лидера Абу Бакра аль-Хуссейни аль-Курейши аль-Багдади — халифом, повелителем правоверных, уже без всяких двусмысленностей, смущавших Атиятуллаха аль-Либи. А то, что Казими назвал «губительным падением» — окажется новым началом, причем в гораздо больших масштабах, чем он мог бы себе представить.

Потому можно резюмировать, что некоторые вещи Нибрас Казими понял правильно, но не понял самого главного — террористы не ждали что ИГИ будет их финальной победой и окончанием сражения, они не ждали идеального государства всеобщего процветания, где не будет войн, проблем и их собственных ошибок, они были готовы к тому что за успехом следует испытание, а за испытанием успех, и в их представлении все что происходит с ними — и плохое и хорошее, и радостное и печальное, и даже смерть каждого из них это не конец и не завершение, это всего лишь небольшие вехи на пути, что будет продолжаться до наступления Судного Дня.