Продолжаем наш цикл #особенности_партизанской_войны
Одна из важных вещей в войне с более сильным противником — это не позволять ему диктовать и навязывать свои условия и сценарии. Соблюдение этого правила можно легко проследить в стратегии ИГ, характерной чертой которой является отстранение от актуальных событий и планирование своего следующего шага, не дожидаясь финала текущих процессов.
В итоге мы например имеем то, что пока правительства Ирака и Сирии и коалиция США освобождали от терроризма города и села, терроризм основные свои усилия бросил… не на оборону, а на планирование и подготовку следующего этапа, в виде перехода к подпольному образу жизни и партизанской войне. И момент этого перехода был противником благополучно упущен, потому что он произошёл ещё до завершения «горячей» стадии войны с теми самыми битвами за села и города, когда всеобщее внимание было направлено на медийное превзношение достигнутых успехов.
И сейчас имеется то, что имеется — эксперты прямо говорят, что ИГ чувствует себя вполне себе вольготно в местах своего постоянного обитания, в первую очередь в Ираке, командование и административный аппарат работают достаточно продуктивно, планируя как организацию и деятельность ячеек в Ираке и Сирии, так и развитие ИГ по всему миру.
Международное присутствие ИГ, особенно заметное в последнее время, стало ещё одним неожиданным (хотя и предсказуемым) сюрпризом, и подтверждением стремления идти на шаг вперёд своих противников. В то время как США и их союзники приложили все усилия чтоб искоренить присутвие ИГ в Ираке и Сирии, что оказалось делом полностью бесполезным, ИГ тратили силы не только на обустройство ячеек, о котором уже шла речь выше, но и на заграничное расширение. Что себя оправдало — мало того что присяги начали выходить из тех стран, где ранее никаких террористов не наблюдалось, так ещё и значительно активизировались ранее возникшие международные филиалы. И сосуществование некоторых из них уже сравнимо по масштабам с деятельностью в Ираке и Сирии — как например в Африке, где присутствие организации наблюдается от Ливии и Египта до далёкого южного Мозамбика.
Впрочем есть и утешительные известия — говорить о каких-то глобальных террористических завоеваниях пока что ещё рано, так как во многих странах присутствие ИГ или чисто номинальное, или не выходит за пределы единичных (пусть и громких) акций. На этом утешительное заканчивается, так как нелишне вспомнить, что в 2003 и начале 2004 года то, что сейчас называет себя ИГ, было достаточно слабым и существовало как раз за счёт таких вот единичных, но громких терактов и атак, а потом вон оно как обернулось… Объективно говоря, пока в странах номинального присутствия или единичных акций более-менее стабильная обстановка, нет потрясений и гражданских конфликтов, никаких террористических нашествий им не грозит, тем более что и ячейкам так же нужно время для того чтоб развиться и набрать силу. Иное дело, что обстановка может и перестать быть стабильной, грянуть экономические, политические и социальные кризисы, что и откроет дорогу данным ячейкам к более широкому спектру действий. И предугадать такие события нельзя, точно так же, как и своевременно предотвратить.
Исходя из этого всего, можно заключить, что покуда боролись с терроризмом в Сирии и Ираке, ИГ и в этом плане вырвались на шаг вперёд и под прикрытием сражений 2014-2017 годов сделали шаг к тому, к чему они очень давно стремились — к организации глобального террора. И хотя о каком-то глобальном терроре как реально угрожающем явлении речи пока что ещё нет, его ещё не существует, но серьёзная и прочная основа под него уже заложена — причём на разных географических пространствах и политических ландшафтах, что в свою очередь создаст большие сложности в скоординированной борьбе с этими семенами. А создание сразу нескольких коалиций с разными партнерами и финансирование этого всего ляжет на США тяжёлым бременем как в плане финансов, так и в плане организационных вопросов.
На сегодняшний день глобальный терроризм как практическое и реальное явление вещь новая и неизведанная. Несмотря на то, что американская пропаганда шумела о «глобальном терроре» ещё с 2001 года (когда его и в помине еще не было), вплоть до самого последнего времени джихадисткое движение представляло из себя оторванные друг от друга группы в разных концах земного шара, у каждой из которых была собственная повестка и стратегия, и сотрудничество между которыми несло скорее информационный характер и выглядело как моральная поддержка друг друга. Поэтому и воевали с каждой из этих групп поодиночке, а самим группам отсутствие единой стратегии зачастую мешало закреплять и развивать достигнутый успех. Для того, чтоб объединить все эти группы в глобальное движение нужно было единое командование юридическое основание для таких полномочий, в роли чего и выступило провозглашение Халифата (собственно, первая вещь, которая должна была заставить призадуматься о глобализации иракского террора), и нужно время, кадры и идеологическая вовлечённость населения для начала строительства сети. И этого времени и оказалось достаточно. Почти пять лет.
Понятное дело, что глобализация терроризма и активные шаги к этому не только растянут фронт сражений и умножат число разнообразных коалиций, так ещё и бороться со сложенными действиями будет куда затратнее, чем автономно с каждой группой по отдельности. В итоге война на истощение уже не кажется такой уж безобидной вещью — а как мы помним, для ИГ это основная цель.
То, что этот качественный рост борцы с терроризмом прозевали и не учли, на самом деле не должно удивлять, так как они неоднократно делали это в прошлом. США благополучно не заметили роста инсургентского движения, не заметили превращение Танзим Каида из боевой партизанской группы в политическое движение, а политического движения — в сепаратистское государство. Не заметили возвращения ИГИ из пустыни и радикальную смену юридического статуса. Все это время идущий вперед процесс освещался своим старым этапом, а новые резкие перемены осознавались уже очень постфактум, причём когда переход состоялся со всеми явными признаками и последствиями.
В чем причина такого отставания и несвоевременной реакции на события? Во многом из-за ошибок как информационного освещения событий, так и всевозможных отчетов, в которых положение вещей для широких масс и большого начальства надо было представить как перманентный собственный успех и такую же неудачу противника. Соответственно, успехи придумывались даже тогда, когда их не было, «постоянно проигрывающие» террористы жили, здравствовали и чувствовали себя неплохо, а появление угрожающих тенденций игнорировалось с упорством, достойным лучшего применения. Именно это игнорирование во многом и способствует тому, что террористы вполне даже успешно идут на шаг вперёд борцов с ними.
Вторая причина того, почему у террористов это вполне успешно получается — банальный и уже устаревший факт, что джихадистское движение ещё лет 20 назад вышло за пределы небольших кружков энтузиастов и начало привлекать к себе более-менее широкие массы ближневосточных жителей, в том числе и людей с достаточно хорошей мотивацией, авантюристической жилкой, разносторонним кругозором и некоторыми специфическими профессиональными навыками, которые в общем итоге и позволяли создавать и развивать достаточно серьёзные планы и стратегии.
Опыт развития и становления терроризма в Ираке показывает, что «отчаявшиеся фанатики» — это всего лишь первые побеги террористического древа, и на смену им приходят куда более серьёзные люди, чётко понимающие какой результат им нужен и как его достигать. Если социально-политические условия тому способствуют. А с социально-политическими условиями благодаря неуклюжим и неграмотным действиям США для террористов было все более чем хорошо.
Потому основная проблема для стран, где терроризм, привнесенный иракской модой, только-только начал появляться, главная задача — это нормализация социальной и политической обстановки внутри страны, поддержание мира и взаимопонимания между разными группами населения и предотвращение конфликта, чтоб все было как в Ираке до 2003 года, а не после. И тогда терроризм, возмаожно, и останется на уровне мелких ячеек и единичных энтузиастов. Но справятся ли разнообразные режимы и правительства с этой задачей — вопрос открытый.