Продолжая наш цикл #особенности_партизанской_войны, мы решили раскрыть вопрос, который мало известен широкой публике и часто приводит к смысловым и прочим ошибкам. Речь пойдет о том, откуда стратегия ИГ взялась именно в таком виде, какую мы не знаем, и какие моменты из прошлого повлияли на ее формирование.
Основа военной стратегии ИГ в общем и целом держится, образно выражаясь, на трёх китах и черепахе. То есть на одном базисе и трёх основах, которые логически и практически вытекают из этого базиса. Понимание этого базиса и этих основ, как показывает реальность, очень плохо осознают многочисленные полчища аналитиков, которые пытаются давать какие-то авторитетные заключения по событиям в Ираке и Сирии, поскольку отталкиваются не от тех вещей, от которых следовало бы отталкиваться.
А нам, для того чтоб понять эти вещи верно, следует не только их перечислить, но ещё и упомянуть те моменты, под воздействием которых они сформировались.
Основа, на которую будут поставлены все киты, или же если угодно, слоны, представляет из себя тот факт, что речь идёт о сражении более слабой стороны с более сильной, и в настоящий момент, если отвлечься от иллюзий и мечтаний, нет никаких вариантов эту разницу в технике и вооружении выровнять. Если такую работу проводить, то она займет очень много лет, потому как нет, или есть, но очень мало технически подготовленных кадров, производственных мощностей и всего прочего. Более того, приобрести это путем мирного развития тоже нет вариантов, потому как сильные мира сего ставят кучу препятствий для того, чтоб в странах условного третьего мира появилось какое-то высокотехнологическое оружие, и ситуация с химическим оружием в Ираке и «ядерной сделкой» Ирана — хороший тому пример. Этим странам, какой бы там режим не был у власти, никто не позволит занять какую-то более высокую роль, чем они имеют, и диктовать свои условия за пределами определенных рамок.
Вторая причина — это полыхающие конфликты, которые уже идут здесь и сейчас, и в которых надо активно действовать и брать инициативу на себя, и тут уже ни о каком мирном развитии и речи быть не может. Реальность такова, что надо воевать. Другой вопрос — как и чем? Какие действия и методы могут выровнять этот дисбаланс сил, хотя бы частично? Самое простое, это сказать, что это невозможно. Однако, как выяснилось на практике, такие методы есть. Они очень затратные, они не дают быстрых результатов, молниеносных побед и впечатляющих успехов. Но они существуют и дают о себе знать.
Первые две основы, стоящие на этом базисе, можно выделить в одну группу, которая называется «толчки к правильному пониманию», то есть вещи, которые в свое время заставили как коллективный разум, так и отдельных людей, понять суть ситуации и ее сильные и слабые моменты.
Первый из них — это последствия войны 1990-1991 года, которая началась нападением Ирака на Кувейт, а завершилась Бурей в Пустыне. Результаты ее для Ирака были очень печальны. Сильнейшая армия в регионе потерпела поражение от противника за счёт сильного технического превосходства. Что было наглядным уроком того, что армия 20 века, организованная и воюющая по нормам того же 20 века, от армии наступающего 21 века потерпит неминуемое поражение в краткосрочном конфликте, состоящем из масштабных боевых столкновений. То есть, она просто-напросто будет разгромлена мощными ударами, которые не сможет полностью отразить.
Но иное дело, если такой конфликт начнет принимать затяжной характер, что кстати очень хорошо понимало американское командование в 1991 году, когда отказалось идти брать Багдад и свергать Саддама Хуссейна. Потому что в таком случае армия увязнет в штурме городов, где у противника есть преимущество на местности, в борьбе с партизанами, в попытках предотвратить гражданскую войну между разными группами и партиями, которые устремятся на место, освобожденное Саддамом. И тут уже до повторения Вьетнама рукой подать.
Исходя из этих вещей, ставших понятных в ходе данного конфликта, делалось два вывода. Для более сильной стороны следовало стремиться к тому, чтоб разбить организованные силы противника несколькими ударами за счёт превосходства, и тем самым навести на противника шок и трепет, и склонить его к капитуляции и исполнению своих условий. Для более же слабой стороны наоборот, следует делать все для того, чтоб война приняла именно затяжной характер, а затраты на военные операции стали для противника невыносимой ношей. Для этого следовало не подставлять себя под разгром, избегать крупных фронтовых боев, разделяться на мелкие группы и переходить к партизанской войне и диверсиям. Не имея возможности выравнять дисбаланс сил, это был единственный метод из возможных.
Но наступил 2003 год, который показал, что ни США, ни правительство Саддама Хуссейна не сделали вышеуказанных выводов, и потому допустили ошибки, которые им дорого стоили — правящий режим Ирака прекратил существовать как таковой, а американцы погрязли во многолетней войне, которой не видно ни конца, ни края. Хотя в 1990 годах в Ираке и раздавались мнения, что надо бы реформировать вооруженные силы под новые условия, но этого не произошло — то ли косность мышления военного командования помешала, то ли просто не хватило времени.
Второй из них можно заключить в известной народной мудрости, которая гласит: «Быстро и легко можно получить только пинков под зад. На все остальное надо набраться терпения». И когда весной 2003 года в Ираке некая инициативная группа решила собрать джамаат с далеко идущими планами и целями, это был первый урок, который им пришлось выучить.
ИГ пародоксально тем, что для него собственные неудачи оказывали больше положительного влияния, чем собственные успехи. И первой из таких неудач и очень жёстким уроком оказалась эпопея вокруг города Эль-Фаллуджа в 2004 году. Которая началась как раз с очень большого успеха, шутка ли, отбить атаку США на город силами вооруженого чем попало контингента, и взять над ним полную власть? Тогда это выглядело как нечто грандиозное. Однако победоносный угар закончился очень быстро. Начались выяснения отношений с коллегами по подполью по поводу власти над городом, продовольственные блокады, и в итоге — Вторая битва за Эль-Фаллуджу, в ходе которого город был разрушен, и из него изгнаны все инсургенты, в том числе и переживающий свои детские годы ИГ.
Что дал понять этот урок? Что надеяться на то, что США позволят существовать таким городам и территориям под контролем террористов, по меньшей мере глупо. То есть конечно, если бы джамаат Таухид валь Джихад (ныне ИГ) решили бы стать либеральными демократами, перестали бы отрезать заложникам головы и провели бы демократические выборы в фаллуджийский городской совет, то все бы было бы иначе, и американцы (возможно) бы их и признали, и поддержали, но подобные действия глубоко чужды и отвратительны истинно террористической натуре, и невозможны даже при угрозе собственной или чужой жизни. Так же не стоило надеяться на то, что США не будут штурмовать город из-за страха убийства мирных жителей, разрушений и уничтожения даже городской природы и экологии. Во Второй битве в ход пошло все, вплоть до запрещённого международными конвенциями оружия, погибли тысячи мирных жителей, была отправлена вода и почва, что привело к многочисленным заболеваниям среди населения.
Эта ситуация, и последующие ей эпизоды с захватом городов и утратой над ними контроля поставили перед фактом, что привязывать свои успехи к контролю каких-то территорий или городов, и бросать все силы на удержание этого контроля любой ценой — это ошибка, непозволительная в войне против превосходящего врага. Так как враг любой ценой сможет захватить обратно эти города и территории, учитывая его превосходство в силах, и самое большее, чего можно добиться в таком положении — это нанести противнику как можно больше урона и заставить его потратить как можно больше ресурсов на операцию. При этом важно оставить на поле боя за город или территорию лишь небольшую часть своих сил, с возможностью последующего отступления, а основные силы сохранить в другом месте, для нанесения очередного удара.
В связи с этим чуть ли не в самых первых дней встал вопрос о организации процесса военных действий таким образом, какой будет работать вне зависимости от контроля городов и территорий. В данном вопросе выбор делается не в пользу контроля какого-то города N, а в пользу оперативного простора и его постоянного расширения для новых атак по врагу.
Далее мы можем сделать вывод:
Все заявления о захвате того или иного города, ликвидации территориального контроля и так далее являются больше самоуспокоением, чем каким-то реальным прогрессом в борьбе с террористической угрозой, и подобные заявления производят впечатление исключительно на тех, кто следит за ситуацией со стороны, чем на самих террористов, и уж тем более на них командование, которое вообще изначально такой вариант предполагало и просчитывало.
Второе, что вытекло из Второй битвы за Эль-Фаллуджу в 2004 году и падения Баакубы в 2007 — это идеологический посыл спокойно и философски относиться как к своим успехам, так и к неудачей, потому что подобные «качели» — это неизбежное следствие такого метода ведения боевых действий. Что находит свое отражение в идеологической и моральной подготовке личного состава.
Третий — это создание военных планов и стратегий, который базируется на этих двух первоначальных принципах и сделанных из них выводов. Этот процесс, как можно предполагать, идёт и по сей день, но основой для него стала стратегия, созданная министром обороны ИГИ Абу Хамзой аль-Мухаджиром в 2007-2009 годах. Данная стратегия предполагает проведение атак и диверсионных действий, направленных на то, чтоб противник тратил как можно больше сил, денег и ресурсов на борьбу с терроризмом, неся от этого соответствующие потери, в отсутствие того, что бы могло компенсировать или окупить эти расходы, без достижения какого-либо важного или долговременного результата.
Данный план включал в себя волны нападений одиночных ячеек, применения взрывных устройств, снайперов и так далее, которые происходят постоянно и на протяжении долгого времени. Результат, достижение которого планирует данная стратегия — это подрыв экономики и морального духа противника, который как минимум должен убедиться в том, что он ведёт бесполезную и напрасную войну, в которой он не может победить.
Именно на разработках Абу Хамзы аль-Мухаджира и строится тактика ИГ в зоне оперативных действий, так же в нее вносятся и некоторые коррективы и улучшения. Так например если Абу Хамза делал ставку на использование взрывных устройств, то в последующие годы, с ростом собственных сил и возможностей, ИГ перешло на кратковременный захват городов, сел и территорий, о котором как раз и публикуются статьи в газете ан-Наба.
Во всем этом есть ещё один момент, пока что плохо изученный, так как первоисточник хранит о нем интригующее молчание, а исследовательская публика пока что не углубляется, как как в противном случае может возникнуть масса неудобных вопросов. Это уже упомянутое выше расширение оперативного пространства, то есть зоны присутствия и атак, с провоцированием противника (прежде всего США и коалиции) на ещё более глубокое втягивание в конфликт и больший расход ресурсов. А так же для распостранения информации о себе, о своей деятельности с целью привлечения новых сторонников. Казалось бы, в этом шаге нет логики, кроме того как лишний раз подставлять себя под удар огневой мощи коалиции. Однако можно предполагать, что эта логика все же есть. Помимо собственного расширения и преумножения, ИГ втягивают международную коалицию все в более и более масштабный по своим размерам конфликт, который будет поглощать все больше и больше ресурсов, и требовать все большей вовлечённости — за счёт качества этой самой вовлечённости в том числе. Ну а так же для собственного утверждения в роли более глобальной силы.
Тут может родиться целый раз очень нехороших предположений, одно другого страшнее. Но это тема уже совершенно иной публикации. И мы к этой теме обязательно вернёмся.