Как известно, США не первый год тратит большие усилия для того, чтоб вычислить местоположение и ликвидировать действующего лидера организации, которая в настоящий момент называет себя ИГ. Каждая смерть вызывает бурю ликования и надежд в западной прессе, однако вопрос, который возникает уже неоднократно — является ли гибель этих людей каким-то значительным успехом в борьбе с ИГ в целом и с терроризмом как таковым? Так как прошло 16 лет, от военных действий США за это время погибли уже четверо наиболее выдающихся лидеров ИГ, но само ИГ сохраняется и продолжает действовать. Так является ли эта стратегия действительно успешной, или это всего лишь повторяемая из раза в раз систематическая ошибка?
Мы постараемся дать ответ на этот вопрос, исходя из своих знаний, и ради этого нам придётся рассмотреть некоторые моменты из идеологии ИГ и джихадистских групп в целом, которые многие западные исследователи и руководители в упор не видят и понимать не хотят — но которые помогают этой террористической государствообразующей организации практически незаметно переносить подобные потери и неудачи в целом. По сути, эта ситуация, как и вся эта война — борьба двух разных менталитетов, в которой противники смотрят на одну и ту же вещь совершенно по-разному.
Убийство лидера ИГ Абу Бакра аль-Багдади во время военной операции США многие восприняли как крупный успех американцев — так это преподнес, пусть даже и несколько нелепо, президент США Дональд Трамп, так это попытались прокомментировать многие аналитики, что компания борьбы с террористической организацией принесла крупные плоды, и гибель лидера должна деморализовать рядовых участников, тем более что такой исход был бы очень логичным, тем более в представлении западного человека. Но более опытные исследователи наоборот предостерегают от излишнего оптимизма и шапкозакидательских настроений, и предлагают относиться к ситуации с большой осторожностью, так как оснований для благоприятных надежд в общем-то и нет. К числу таких осторожных можно даже отнести министерство обороны России, представитель которого прямым текстом сказал, что смерть Багдади на оперативную обстановку в Сирии и ситуацию с террористическими группами никакого влияния не оказала.
Противоположного положения вещей ожидать было бы даже наивно, учитывая имеющиеся знания и исходящее из них понимание. Учитывать следует то, что Абу Бакр аль-Багдади это далеко не первый лидер ИГ, который был убит США.
Фактический основатель Абу Мусаб аз-Заркави, первый амир основанного группировкой государства Абу Умар аль-Багдади, министр обороны Абу Хамза аль-Мухаджир — все они внесли огромный вклад в укрепление и развитие того, что сейчас называется ИГ, и все они были так же убиты — и с их смертью ничего не пошатнулось и не перевернулось с ног на голову. Если взять второе звено руководителей, таких как Абу Мухаммад аль-Аднани, Абу Али аль-Анбари, Мухариб аль-Джабури, Абу Анас аш-Шами и многие, многие другие, одно перечисление которых займёт не одну страницу печатного текста, так же были убиты при разных обстоятельствах с 2003 года и по сей день, что опять же не вызвало сотрясения основ. Выходит, что вещь, хорошая для пиара политических деятелей, имеет мало пользы для дела борьбы с терроризмом как таковым.
Скорее наоборот, впору говорить о том, что США раз за разом повторяют одну и ту же систематическую ошибку — будучи неспособными уничтожить подпольно-диверсионные структуры ИГ и созданное им «теневое государство», США слишком сосредотачиваются на выслеживании и убийстве лидеров организации, на то уходит тяжёлый труд многих людей и траты миллионов долларов. А когда ценой больших затрат достигают результата в виде чьего-то бездыханного тела, внезапно оказывается что лучше-то от этого не стало, терроризм на убыль не пошёл, и никакого реального прогресса достигнуто в общем-то и не было. Спешно производятся перевыборы руководства (тем более что молодых, амбициозных и на хорошем счету руководителей и командиров в рядах ИГ хватает), и все возвращается на круги своя. При том, что подпольно-диверсионная структура сохраняется, смерть главного руководителя не является какой-либо значительной потерей, и выглядит скорее медийным событием, чем антитеррористической борьбой. И несмотря на то, что подобный метод никак не сказывается на жизнеспособности организации, он повторяется из раза в раз.
Причиной повторения этой ошибки, помимо неспособности результативно бороться с партизанским движением, является неверная оценка ситуации и банальное непонимание противника и его мировоззрения.
Даже в нашу эпоху сверхиндивидуализма и «культа сильной личности» понятно то, что один человек (и даже два-три человека) не может создать огромную организацию и в одиночку ей управлять. Один человек может собрать команду талантливых и способных руководителей и специалистов своего дела, каждый из которых будет отвечать за свой сегмент — в свою очередь каждый из них будет иметь помощников, а те — уже собственных помощников. В таких организациях лидеры могут насчитываться десятками, а то и сотнями, и если с кем-то из них что-то случится, то найдётся кем его заменить. Исключение могут составлять лишь те организации и группы, где «культ лидера» является единственной идеологией, но это не относится к ИГ, чья идеология далека от конкретных личностей и никак от них не зависит.
Непонимание западным человеком и политиком идеологии ИГ так же является причиной постоянства этой ошибки, и невозможности избавиться от неё. ИГ — это организация верующих людей, убежденных в том, что они ведут священную войну, т.е. джихад, воспринимая его как форму религиозного поклонения Аллаху. И смерть, и даже не просто смерть, а гибель от рук врага является закономерным и даже желанным завершением этой борьбы для каждого конкретного человека — потому что в таком случае погибший (если на то будет воля Аллаха) получает степень шахида (мученика) и попадает в Рай, где он, согласно одному из хадисов, получает такую огромную награду что жалеет, что не может вернуться и ещё быть десять раз убитым на этой войне. И если для западного, рационально мыслящего человека, гибель — это поражение и знак того что противник оказался сильнее него, что действует деморализующе, то для бойца ИГ это естественный ход вещей, а противник — не триумфатор, а лишь причина для реализации божественного предопределения, что многим позволяет достаточно быстро смириться с гибелью не только своего предводителя, но и близких товарищей, родных и даже своей собственной. Далеко не каждый их них готов осознанно умереть, и конечно же будет пытаться спасти свою жизнь, например находясь в окружении врагов или с тяжёлым ранением, но столкнувшись с неизбежностью, примет ее куда как спокойнее, чем человек иного мировоззрения.
Нельзя сказать, что ИГ состоит целиком и полностью из глубокоубежденных людей, у которых отсутствует или притуплен страх смерти настолько, что они смиряются с ней как с неизбежностью, хватает и тех, кто занят этим из каких-то личных побуждений и амбиций, жизненных разочарований и так далее, но вышеописанное — это именно тот идеал, к которому надо стремиться всеми силами, что кстати очень хорошо понимает руководящий состав джихадистских групп. Причём реализуется это не только в религиозных проповедях, но и на бытовом уровне, путём сформировавшейся вокруг джихадистского движения культуры виде песен-нашидов о храбрецах и шахидах, рассказов о них же, видео и тому подобного фольклора. Например, в одном из учебных фильмов аль-Фуркан, в качестве рекомендации о том, как развить в себе силу духа, даётся такой вот совет:
«Необходимо проводить много времени, слушая Коран и хадисы, а так же книги о благих сражениях праведных предков, а так же сообщения от ведущих борьбу групп»
В итоге мы совершенно закономерно имеем, что в таком сообществе смерть лидера воспринимается как минимум спокойно, а сами лидеры ясно понимают, что жить долго и счастливо им не придётся, и было бы наивно рассчитывать на что-то подобное, потому следует готовить себе «трудовую смену» и инструкции куда бежать и что делать на случай если вдруг что случится. В итоге материальный и моральный ущерб от случившегося получается минимальный, а стратегия по убийству руководства начинает напоминать замкнутый круг. И если ИГ не хочет превращать свое руководство в символические для себя фигуры, то это делают их противники — сами решили что Абу Мусаб, Абу Умар и Абу Бакр являются «культовыми фигурами» для рядового состава, и сами в это поверили. Но подобный подход противоречит практике ИГ (да и в целом джихадистских групп) касательно личностей и их известности, какое так же отличается от современного западного представления. Там командир не «торгует лицом», и его не делают «визитной карточкой» армии — и не только из соображений безопасности, что так же важно для террористов, но и из-за особенностей религиозных взглядов.
Если, как мы уже писали выше, джихад является для них поклонением Аллаху, то существуют условия, необходимые для того, чтоб это поклонение было принято. В книгах мусульманских учёных и идеологов разных столетий очень хорошо описаны эти условия, главным из которых является намерение сражаться исключительно ради распространения Ислама, воплощения в жизни законов Аллаха, помощи для мусульман в целом и улучшение их положения. Если же боец сражается ради личных обид, амбиций, стремления к славе и популярности, то его поклонение не будет принято, и он не получит за него награду при жизни и после смерти. Это условие так же находило чёткое отображение в пропаганде ИГ и в поучениях от руководства, как например от Абу Хамзы аль-Мухаджира:
«Всем тем, кто сражается исключительно ради освобождения родины и под знаменем патриотизма, я говорю… разве не было такого, что пришёл человек к Посланнику Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует …. и спросил: «О Посланник Аллаха, что есть сражение на пути Аллаха? Один из нас сражается с гневом и ведёт борьбу с хамийя». Тогда Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, поднял голову и сказал: «Тот, кто сражается за то, чтоб слово Аллаха было возвышенно — тот и есть на пути Аллаха Всевышнего». Сказали ан-Навави, ибн Хаджар и другие: «Хамийя означает борьбу из высокомерия, ревности или племенных интересов». И аль-Хафиз сказал в «аль-Фатх»: «Скорее всего, борьба ради хамийя — ради денег, или из желания навредить, борьба из-за того, что кто-то рассердился на кого-то, или из выгоды… «.
Одной из самых неподобающих вещей, которая делает все усилия бойца напрасными, выделяется особо — это стремление к славе, известности, популярности и узнаваемости. Хорошей и правильной чертой для бойца, и тем более для командира, и особенно для командира высокого звена является стремление избегать этого всего, принижать свои заслуги и достижения, держаться скромно и в тени. Высокое же положение, неизбежной стороной которого является узнаваемость, считается испытанием, в котором человеку надо приложить все возможные усилия для того, чтоб не приобретать вышеназванных негативных качеств.
И если не у всех людей есть необходимые духовные силы и религиозная убеждённость следовать этому условию и подавлять в себе эти качества, то ИГ взяло это следование и подавление в качестве своей официальной идеологии, и оно внушается как единственная приемлемая модель поведения и для рядовых, и для руководителей, как показатель искренности и достоинства человека. А поскольку бытовая обстановка в коллективе так же определяет сознание конкретного индивида, то люди ведут себя так, чтоб о них как минимум не думали окружающие, что они стремятся к популярности и славе.
Об этом имеется интересное наблюдение от посетившего территорию ИГ немецкого журналиста Юргена Тоденхёфера:
Затем мы просматриваем мой «список пожеланий» (т.е. список тех, с кем журналист хотел бы встретиться во время своей поездки — прим. авт.). С известными джихадистами наподобие Десо Догга и подобными «звездами терроризма» нам встретиться не удастся. В ИГ считают неверным создание культа личности, и в будущем будут стараться следить, чтобы бойцы не мелькали в СМИ. Для того чтобы их личная история и судьба не отождествлялись с ИГ. ИГ не одобряет, когда его бойцы по собственной инициативе выкладывают свои фотографии и видео…
Халиф Абу Бакр аль-Багдади, возможно, никогда больше не появится на публике. На то немало причин. Одна из них – угроза его безопасности. Если бы я взял у него интервью, в ЦРУ узнали бы, где, по крайней мере, иногда бывает Абу Бакр аль-Багдади. Кроме того, в ИГ также не хотят создания культа личности Абу Бакра аль-Багдади.
То, о чем пишет Юрген, так же находит свое отражение в пропаганде медиа-структур ИГ, где 95% экранного времени отводится рядовым бойцам и служащим, а массово узнаваемое командование появляется в лучшем случае только в виде голоса за кадром. В общем и целом это препятствует превращению ещё живого лидера в некий «символ», от потери которого подчинённые испытали бы некую моральную боль. Возвышение и восхваление заслуг конкретного лидера начинаются только после его смерти, когда в пропаганде ИГ его образ становится востребован как пример для подражания и экспонат для «зала славы мёртвых героев».
Если же брать практику США убийства лидеров и командиров с целью унизить ИГ и нанести им моральное поражение, то в книгах прошлых столетий про джихад и его условия, которые в ИГ знают и читают, можно найти вообще утверждения о том, что «воин, павший шахидом, находится в куда более лучшем положении, чем победитель, вернувшийся домой с трофеями». То есть, если того или иного лидера убили, то ему лично повезло больше, чем если бы он был бы жив — именно так все и воспринимает логика джихадистов, и именно это находит отображение в их пропаганде.
(Впрочем, при внимательном рассмотрении исламских хадисов касательно ведения войн и сражений, там можно найти и более «страшные вещи» — как например тот, что отряд, который вернулся с победой, получает лишь две трети награды за участие в джихаде, а отряд который потерпел поражение, прошёл через беды и получил ранение, получает награду в полном объёме — за то, что пережил и вытерпел гораздо больше ради своей религии. В таких условиях даже поражением пугать может стать большой проблемой — прим.авт).
Таким образом, метод устранения лидеров ИГ любой ценой, который практикуют США, выглядит весьма сомнительным, сразу с двух точек зрения:
— Лишить командования, вызвать панику и растерянность — на этот случай каждый лидер разного звена, прекрасно осознавая реалии и риски для себя, заранее готовит себе преемников, для того чтоб в случае чего они заняли пост так же гладко, как происходит смена батарейки в японских часах. И пока большой риск гибели сохраняется, данному процессу уделяется крайнее внимание.
— Нанести по группе моральный удар, типа раз погиб командир, то значит дела плохи и пора начинать панику. Этот момент ИГ мастерски обходит с точки зрения положений религии касательно джихада и не только, преподнося смерть как закономерность, повод для гордости, и «вообще ничего не произошло». То есть пропагандисткий эффект от подобной гибели скорее рассчитан на западную публику и финансирующих военные компании налогоплательщиков, чем на террористов, чей дух надлежит сломать.
И в это же время на «охоту за лидерами» тратятся миллиарды долларов, о чем мы писали выше, тратятся большие усилия — ради все того же успеха, какой можно преподнести как победу на страницах медиа. Только вот в таком положении победой может стать разве что торжество декларируемой ИГ террористической «войны на истощение», суть которой очень хорошо определил ещё Абу Хамза аль-Мухаджир — противник будет тратить миллиарды, достигая результатов, которые с практической точки зрения будут всего лишь пустышкой. Ведь не личность лидера делает силу ИГ. Силу ИГ составляют плоды их деятельности, такие как тысячи бойцов в Ираке, Сирии и за их пределами, сотни командиров разного звена и прочих специалистов, разветвленное многоуровневое подполье, идеология борьбы и преемственности. И надежды на то, что из-за смерти одного или двух человек это все разом исчезнет, нельзя назвать иначе как призрачными.
Однако у США и их союзников были все шансы потратить те же самые средства с гораздо большей эффективностью, если бы они наконец-то начали бы бороться не с проявлениями, а с причинами. Ведь, как мы это подчёркивали не раз, не просто так на территории Ирака начали возникать террористические группы, буквально моментально переродившиеся в мощные военно-политические движения — большинство условий для этого были сформированы в результате вторжения США 2003 года. И если бы те деньги и усилия, какие тратятся на погоню за очередным террористическим предводителем были бы отданы на восстановление инфраструктуры, школ и больниц, на образование и медицину, на строительство жилья, на развитие промышленности и создание рабочих мест. Если бы эти деньги использовались как компенсация для каждого, кто после 2003 и по сей день потерял родного и близкого человека, на лечение больных онкологией жителей Басры и детей Эль-Фаллуджи, родившихся с генетическими отклонениями — тогда были бы реальные шансы, что топор войны будет закопан. Но способна ли нынешняя западная цивилизация с ее культом потребления, и обогащения, с ее болезненным честолюбием на такое? Сможет ли найти в себе моральные силы тратить средства и усилия не ради навязывания своей силы и наполнения кошельков, а в качестве своего покаяния? Прямо говоря, такой вариант выглядит фантастикой. И потому ещё сотни и тысячи человек будут убиты, и война будет продолжаться.
В качестве заключения:
Во время написания этой статьи автор вспомнил, как сразу после гибели Абу Умара аль-Багдади читал статью одного иракского блогера, который утверждал, что со смертью Абу Умара ИГИ «лишились единственной возможности провозгласить себя халифатом, так как их убитый амир был кураийшитом, и второго такого больше не найдётся…».
Сколько лет прошло с тех пор, а ничего не поменялось…