Пытаемся разобраться в том, откуда идут корни насилия, охватившего иракские протесты — и для этого рассмотрим что из себя представляют участники демонстраций и как их воспринимают отдельные личности из правительства Ирака и командования силовых структур, и в каком именно моменте рождается ошибка, которая в итоге и ведёт к кровопролитию. И да, мы против насильственных мер. Потому что виноваты те, кто все эти уже почти 17 лет доводил страну и ее народ до уважающего состояния, а не те, кто больше не смог это терпеть.
Многих удивляет, мягко выражаясь, неадекватное применение силы по отношению к участникам протестов, которые используют силы безопасности Ирака. Счет убитых уже пошёл на сотни, а раненых — на десятки тысяч, многие из которых навсегда останутся инвалидами. Со стороны все это может выглядеть как неоправданное насилие, тем более что в медиа и СМИ все преподносят именно так — что мол режим кровавый и он свихнулся. Но на самом деле все в этой истории гораздо сложнее, и не так однозначно. Что не отменяет факта того, что в конечном итоге действия властей являются не только неправомерными, но и совершенно бесполезными в данной ситуации.
Поэтому мы попробуем подойти к освещению проблемы максимально объективно, и постараемся взглянуть на ситуацию сначала со стороны протестующих, потом со стороны правительства и руководства сил безопасности — для того чтоб максимально понять как видит обстановку каждый из них, и что из этого в итоге и приводит к роковой ошибке.
Протест в Ираке больше чем протест.
Первое, что необходимо понять и усвоить — что в Стране Двух Рек нет и не было единого протестного движения с общими целями, планами и манерой действий. В более всего интересующий нас период с 2003 года по нынешний день протесты случались достаточно часто, и приходили принимать в них участие совершенно разные люди, объединяло которых только одно — недовольство существующей действительностью в лице правительства\американцев\бытовых поводов. Поэтому и получалось так, что на одни и те же протесты выходят как совершенно мирные горожане, с цветами, семьями и детьми, так и не очень мирные радикалы, из которых буйные подростки, пересмотревшие фильма «Джокер» это ещё самое безобидное из того, что может быть.
Большая часть информации о протестах берётся из социальных сетей и творчества всевозможных активистов, где тоже есть своя специфика. Первое заблуждение, которое встречается чаще всего, это уверенность в том, что тот или иной активист или источник представляет собой мнение, идею и точку зрения всего протестного движения. На самом деле ничего подобного, в лучшем случае он представляет мнение лишь одной из многочисленных групп протестующих (как большой, так и маленькой), в худшем случае вообще пытается подогнать происходящее или под свои личные общественно-политические воззрения, или под заданный шаблон пропаганды. В силу этого получается, что информационное освещение целей и деятельности демонстрантов далеко не всегда соответствует действительности, и картина может сложится далёкая от реальной.
Учесть тут следует и то, что наиболее умеренный сегмент протестующих и оппозиции в целом является так же самым информационно активным и хорошо узнаваемым, так так их представители имеют доступ даже к массовым СМИ международного уровня и телевидению. Где они, вне зависимости от реального положения на местах рассказывают что большинство протестующих люди мирные и умеренные, которых невинно преследует власть, а радикалы в рядах участников протестов объявляются или «выдумкой правительства, чтоб нас дискредитировать», или «провокаторами, засланными правительством, чтоб опорочить нас в глазах мировой общественности». Часто бывает так, что эти люди действительно сами верят в то, что говорят, потому что у них отсутствует правдивая информация о происходящем на полях протеста, так как они не общаются ни с кем, кроме представителей «своей» группы.
Однако сколько не пытайся умолчать о радикальных элементах, они все равно есть и никуда от этого не денутся. Их можно разделить на «стихийных» и «идейных» в зависимости от мотивации. К «стихийным» относятся разнообразные любители искать приключений на разные части тела, удалые молодцы и криминальные элементы, для которых народные протесты это всего лишь удобный повод что-то разгромить или ограбить, насмотревшаяся сомнительных кинотворений и решившая оттого «побороться с системой» молодёжь и так далее. В краткосрочной и среднесрочной перспективе шума больше всего от них, так как именно они в основном громят административные и частные здания, кидают в полицию коктейли Молотова, провоцируют столкновения между протестующими и правительственными силами безопасности, не особо задумываясь о том, что подвергают риску себя и других. Но в долгосрочной перспективе вред от них минимален, поскольку они не являются организованной силой с чёткими политическими требованиями, исполнения которых они таким путём добиваются. Что не исключает того, что их могут использовать в своих целях те или иные партии или отдельные личности — что чаще всего и происходит, однако самим используемым в этом сценарии никаких выгод и перспектив не светит.
Иначе себя ведут «идейные» — начиная от решительных оппозиционеров и заканчивая террористами. Чаще всего они не провоцируют столкновений (по крайней мере от своего имени, однако надоумить каких-нибудь «джокеров» или недалёких провокаторов они вполне себе могут) и их присутствие даже невозможно не то что обнаружить, а даже заподозрить до поры до времени. Задачи у них совершенно иные — слиться с участниками протеста, выдавая себя за обычных людей для того чтоб завербовать их на свою сторону, или повернуть события в выгодное им русло, а для этого они будут стараться не привлекать к себе подозрений. Чаще всего у них это получается, учитывая то что выступающие перед прессой умеренные или даже «стихийные» радикалы надёжно фиксируют на себе все общественное внимание, и не позволяют должным образом изучить что происходит и сделать из этого выводы.
Произойдет ли что-то в нынешних протестах пока сказать невозможно (это будет понятно лишь значительное время спустя), но в суннитской среде такое имело место быть. Так например в 2004 году город Эль-Фаллуджа на целых полгода фактически оказался под властью весьма радикальных элементов, при этом значительную часть этого времени мало кто понимал что происходит вообще. Иракская оппозиция утверждала что город контролируют исключительно мирные местные жители, и что «никаких террористов нет», американцы утверждали обратное, дескать одними лишь террористами город и населен. Разумеется, что обе точки зрения являлись абсолютно неадекватными. Второй пример — это разгоревшиеся в 2011 году в суннитских мухафазах протесты против правительства Нури аль-Малики. Казалось бы, вышел митинговать совершенно мирный народ, а во главе всего процесса стояли люди которые совсем недавно были союзниками действующей власти против террористической организации ныне известной как ИГ. И до 2014 года была точно такая же ситуация — власти утверждали что протестующие это радикалы и экстремисты, оппозиция утверждала что это совершенно мирные люди, и за этим пропустили ряд очень важных событий, опомнившись только тогда, когда уже пал Мосул. Нечто подобное всегда было характерной чертой бунтов в суннитских мухафазах после 2003 года — собрался народ митинговать из-за бытовых поводов, а потом восстание даже коалиция из 60 стран как следует разогнать не может.
Позиция властей.
Как можно понять из предыдущей части, у правительства Ирака и союзных ему сил есть все основания опасаться протестов, так как есть уже печальные примеры того, как на их волне набирали силу радикалы и дело доходило до вооруженных восстаний. В то же время и они не могут адекватно оценить обстановку, забывая то что на демонстрации приходят люди с самой разной мотивацией и взглядами, и не все из них настроены агрессивно.
Первой проблемой с этой стороны баррикады являются «ура-партиоты», которые сидят в том числе и в правительственных , командных и депутатских креслах, а так же числятся в рядах армии и ополчения. Для них любой участник протеста даже против отключения электричества в светлое время суток в мухафазе Мусанна априори бааси, даиши, наймит сионизма и инопланетян, который разрушает народное единство и занимается вредительством. К большому сожалению, данная точка зрения имеет некоторое распространение, даже более того — перед началом октябрьских протестов кто-то из подобных лиц даже вбросил в социальные сети фальшивку в виде якобы приказа ИГ, который обязывал всех террористов, сбежавших из плена в Сирии ехать в Ирак протестовать против власти.
Другие им подобные с пеной у рта доказывают что за организациями протеста стоят баасисты. То, что люди вышли протестовать против невыносимых условий, до них не доходит. И очень даже возможно, что известные нам расстрелы протестующих, применение против них смертельно опасных средств и избиения до инвалидности это плоды приказов и деятельности тех, кто разделяет подобную точку зрения. То что среди протестующих на юге лиц шиитского вероисповедания нечего ловить ИГ и баасистам, и самое страшное явление среди них это подростки, возомнившие себя «джокерами», это их не смущает. Американская школа «если он не террорист, но живёт в одном городе с террористом, то значит он пособник террористов и его можно убивать» не прошла зря.
Более умеренный сегмент среди политиков и представителей сил безопасности понимает, что причина протестов заключается в бытовых и социальных причинах, и нет смысла искать тут происки врагов. Только вот разруху с 2003 года (а местами и с 1991) исправить за несколько месяцев или даже лет с учётом бушующего в стране военного конфликта просто невозможно, затишье в северных мухафазах (вроде как террористов победили, но никуда они не делись) очень обманчиво, и в таких условиях протесты и общественная нестабильность ещё и среди шиитского населения может обернутся катастрофой, так как все кому не лень, начиная с террористов и заканчивая политиками будут пытаться использовать сложившийся кризис к своей выгоде. Один из таких страхов — это начало вооружённых столкновений между протестующими и силовыми структурами, поэтому на любое проявление агрессии со стороны «стихийных» радикалов следует преувеличенно жёсткий ответ, от которого страдают и те, кто вёл себя мирно и ни в чем не виноват. Нервозности добавляет и то, что в настоящий момент решить все к взаимному удовлетворению и протестующих, и правительства не представляется возможным. Как уже показала практика, даже такое дело как избрание временного премьер-министра, который бы всех устраивал, является почти что невероятным, и если вспомнить сколько месяцев прошло между выборами и назначением Аделя Абдуль Махди, то дело представляется еще более мрачным. Страх перехода протестов в стадию гражданской войны усиливается, соответственно и реакция на то, что выглядит как покушение на общественный порядок, такое как попытка захвата зданий, блокады дорог, нападения на полицию вызывает чрезмерно сильные ответные меры. Те же самые акции по блокаде дорог, портов и так далее способны нанести значительный ущерб экономике страны, а поскольку на данный момент неизвестно как скоро решится вопрос с временным премьером, то перспектива затягивания подобного на длительный период так же наводит на многих страх. А поскольку никто не представляет, как это можно решить конструктивно, то и возникает нервная реакция «подавить и разогнать», особенно в критические моменты.
Действия «ура-партиотов» и нервных политиков приводят к большой беде что в долгосрочной, что в краткосрочной перспективе, поскольку от насильственных мер страдают больше всего не радикалы, а как раз мирные и умеренные протестующие, которые не прячутся, не скрываются и не чувствуют никакой угрозы в свой адрес — ведь они никого не трогают. И в итоге их гнев направляется не против радикалов (которые лично им ничего плохого не делали, и не собирались, а многие, как показывает практика даже не в курсе что такие есть), а против правительства и сил безопасности, которые бьют, стреляют, убивают и наносят травмы. По общему мнению, сотрудники сил безопасности как раз должны заниматься разбирательством с отдельно взятыми экстремистами, а не преследованием мирных людей. Подобная ситуация приводит к тому, что даже мирные и умеренные демонстранты начинают радикализовываться, видеть во власти врага и убийцу, и желания идти на компромисс и примирение у них все меньше. Именно так и появляются радикализованные массы, которые служат топливом любого восстания — начиная от Эль-Фаллуджи и Армии Махди и заканчивая событиями, стартовавшими в 2011 году в северных мухафазах, и таким образом образуется замкнутый круг насилия, где конфликты длятся годами, а ненависть взращивается поколениями.
Применительно к нынешним событиям, когда становится предельно ясно, что без консолидации обоих сторон (власть и протестующие) новый премьер-министр вряд ли будет избран, так как кандидат от одной стороны неизбежно не нравится другой, подобное нарастание ненависти к правительству и его структурам за притеснения, убийства и травмы скорее приведёт к гражданской войне, чем к мирному решению. Многие понимают степень этой угрозы и потому ищут меры противодействия — как например сотрудники полиции города Кербела, которые провели несколько встреч с лидерами протестов и племенными шейхами на предмет сотрудничества в поддержании порядка и предотвращении насилия. Так например представителей демонстрантов призывали заявлять силам безопасности о погромщиках и радикалах адресно и поименно, чтоб их могли задержать не затрагивая мирных граждан.
Но к сожалению далеко не все командиры и руководители придерживаются подобной точки зрения, и резкие силовые решения до сих пор пользуются куда большей популярностью, чем поиски компромисса. Правительство Ирака так же подливает масла в огонь, избрав путь устрашения участников протеста. Например обещания применить статью «за терроризм» в отношении школьников и студентов, которые срывают занятия в учебных заведениях, или приравняв блокирование дорог к агрессивным действиям, которые нарушают саму идею мирного протеста. Как мы уже писали ранее, страх властей перед возможным подъемом экстремизма и падением экономики вполне обоснован, но жестокие меры не лучший выход из ситуации, поскольку они только лишний раз убеждают народ, что власть не хочет его слышать, а хочет подавлять и калечить — а стало быть, глубоко враждебно ему. Что в свою очень создаёт прекрасную (лучше не придумаешь) почву для радикализации и распостранения экстремистских идей.
Не исключено так же, что правительство и некоторые чиновники, а так же партии в парламенте всерьез считают что за протестами в стране стоят внешние силы, которые таким образом хотят оказать давление на руководство страны (прежде всего тут имеются ввиду США). Вполне понятно, что среди участников протеста могут быть и такие лица, но тут надо понимать две вещи: первая это то, что эти люди всего лишь одна из очень многих групп протестующих, и их точка зрения — не общая точка зрения всех демонстрантов. Вторая — как бы не старались внешние и внутренние стороны, всем довольные люди массово протестовать не пойдут. И митинги начались из-за серьёзнейших проблем в стране, начиная с коррупции и заканчивая разрухой и беспределом полиции, что правительство страны было неспособно решить годами, так что перекладывать ответственность на какие-то «заговоры» глупо даже пытаться. И одним лишь жестоким подавлением причины митингов не ликвидировать.
А текущая ситуация подводит к тому, что власти решить проблемы страны не в состоянии, по крайней мере быстро и в какие-то адекватные сроки, а участники протестов ждать больше не хотят. Насилие и жертвы создают лишь только враждебность между сторонами, которая препятствует сотрудничеству для решения проблем. И если такое положение сохранится, то финал у всего этого может быть очень печальный.