Подводим итоги минувших 365 дней и началу нового календарного года. Все сложилось не так мрачно, как ожидалось, но и поводов для оптимизма тоже особых пока не отмечается.
Обычно подведение итогов начинают с перечисления всего что случилось. Мы же этой традиции изменим — начнём с того что не случилось.
Не случилось то, что усиленно предрекали в конце 2020 года — неминуемый крах экономики Ирака из-за эпидемии коронавируса и низких цен на нефть, какой должен был произойти в начале-середине 2021 года. Однако же ничего такого не случилось. Нефть в цене подросла, что позволило оперативно залатать дыры в бюджете и кое-как остаться на плаву.
Тем не менее, это не отменяет фундаментальных проблем в экономике и политической системе Ирака, которые не решаются, просто окончательный крах был в очередной раз оттянут на неопределённое время.
Одна из таких проблем легла в основу другого важного события года — досрочных выборов в парламент. Массовое недоверие людей к существующим политическим партиям, избирательной системе и политике привели к рекордно низкой явке на выборы по всей стране. Результаты так же несли в себе некую неожиданность, в виде большого количества голосов у блока Халябуси и Нури аль-Малики.
Альянс «Фатх», который по итогу оказался в числе проигравших, воспользовался такими настроениями и заявил о фальсификации выборов, так как в их честность мало кто верит. Что вылилось в митинги протеста сторонников альянса и массовые беспорядки у ворот Зелёной зоны.
Победители в лице блока Муктады ас-Садра наоборот настраивают на честности голосования, хотя до него сами горевали о коррупции в избирательной системе.
Как в таких условиях будет формироваться самый большой блок парламента, как будет назначаться премьер-министр и главы министерств, сколько месяцев на сей раз займёт этот процесс — пока что неясно, тем более что в этот раз может быть гораздо больше сложностей чем обычно в этом крайне нелегком деле. Многие видят в этом ростки большой политической нестабильности и перспективы гражданской войны среди шиитских партий и групп, а так же суннитских лоялистов правительства.
Другое важное событие это так называемый вывод сил США из Ирака. Под этим имеется ввиду прекращение участия американцев в боевых действиях на территории Ирака и уход той части военнослужащих, которые принимали участие непосредственно в этом деле. В то же время остаются те, кто будет и далее оказывать правительству Ирака «консультативную и военную помощь».
Комментировать это сложно, потому что в настоящий момент неизвестно как будет на практике выглядеть эта самая «консультативная помощь», сколько военнослужащих останутся, как будет выглядеть их взаимодействия с правительственными силами Ирака. Сейчас даже невозможно достоверно сказать, покинули ли американцы свои основные базы — вопреки официальным данным, они все ещё остаются там, и неизвестно насколько долго.
Определенно можно сказать одно — решение об уходе это собственное решение США, речь о котором шла ещё в 2019 году, и уж никак не страх перед проиранскими силами, сопротивленцами или кем-то ещё. Что не отменяет возможности договорённости американцев с теми или иными субъектами иракского политического ландшафта самого разного характера, о том числе и таких, о каких бы ранее даже в пьяном бреду мало кто додумался.
В иракском руководстве и военном командовании такой поворот событий мало кого обрадовал. Факт того что иракский режим не выстоит перед террористами без американской помощи слишком очевидный, чтоб его игнорировать. Для них уход США, даже в том виде что есть сейчас это шаг в неизвестность и большие риски.
Риски эти могут быть вполне оправданы, учитывая что террористическая деятельность в этом году снова поменяла свой характер и предстала в виде целых диверсионных компаний в лице атак на электровышки, и хорошо спланированных атак на места базирования правительственных сил безопасности, повлёкших за собой невероятно большое число убитых и раненых, если сравнивать с двумя предыдущими годами. Многие отмечают что имеется весомый повод для тревоги, так как подобная ситуация наблюдалась в 2012-2013, как раз перед большим наставлением 2014 года.
Одновременно с этим бойцы ИГ начали регулярно наведываться в Багдад, начиная с теракта двух смертников на площади Таийран в январе 2021. Что крайне негативно выглядит на фоне более ранних заявлений властей что якобы отныне столица от действий террористов полностью безопасна.
Меры противодействия выходкам ИГ в году минующем оставляли желать лучшего. Злобных иракских ирхаби продолжали нещадно лишать кастрюль и одеял в поисковых инспекциях, что никакого ощутимого влияния на их деятельность не оказало. Так же был открыт фронт информационный — правительство Ирака заявило об убийстве или аресте (причём на территории Сирии) нескольких человек, которые, как утверждалось, были важными руководителями террористов. Подтвердить эту информацию не представляется возможным ввиду отсутствия в общем доступе кадровых списков ИГ, поэтому «важных руководителей» можно арестовывать и убивать хоть каждый день по десять штук. Вишенкой на торте стала попытка сделать компромат на самого главного террориста Абу Ибрагима аль-Хашими, из вполне понятных соображений — вызвать брожения в рядах его подчинённых. Однако за последние лет так 18 эти самые подчинённые настолько привыкли к разным информационным атакам на себя любимых, что данный вброс надменно проигнорировали. Впрочем от них было бы наивно ожидать чего-то иного.
Одним из самых явных маркеров провала антитеррористической деятельности служит распространение атак ИГ там, где их ранее в таком количестве не наблюдалось — в округе Махмур (что особенно забавно — вскоре после объявленной «невероятно успешной» поисковой инспекции), где обьектом нападения стало курдское ополчение Пешмерга, ранее не мелькавшее столь часто среди целей террористов. Наблюдатели связывают это с включением властей автономии в активное сотрудничество с правительством Зелёной Зоны, что привело к аресту по обвинению в терроризме ряда беженцев из суннитских мухафаз, нашедших убежище в иракском Курдистане. Зорко следящие за обстановкой в суннитской среде, ИГ, по всей видимости, решили наглядно показать Эрбилю что если они будут создавать проблемы суннитам и ИГ, то террористы сами легко и просто создадут им проблемы. А они те ещё «траблмейкеры».
С момента назначения Мустафы аль-Казими премьер-министром прошло уже больше года, и уже наверное можно говорить о каких-то предварительных итогах его деятельности. В принципе, на него многие возлагали надежды — бывший «силовик» руководитель разведки (правда, оказавшийся на этой должности скорее из политических соображений, чем из профессиональной пригодности), любитель громких заявлений и резких шагов, призванных произвести должное впечатление на публику.
Вот только дальше заявлений дело не пошло. Какие бы надежды не возлагали на Казими — борьба с коррупцией, с иранским влиянием, с терроризмом, все ограничилось рядом показных арестов или даже попытками арестов, что никак не сказалось на процветании самих явлений. Конечно же все нельзя сводить к личности премьера, в отсутствии в целом в государственной системе эффективных методов, но в то же время напрасны ожидания каких-либо перемен в обществе, связанных с тем кто займёт пост премьер-министра.
К слову говоря, Казими выступает скорее даже не противником Ирана, например у него были вполне себе нормальные отношения с покойным Кассемом Сулеймани, какой и рекомендовал его на пост премьера, а неподконтрольных власти правительства вооружённых фракций, выполняющих интересы отдельных партий и групп. В том числе и проиранских, но не только их, каковые — бич и язва иракского общества с 2003 года. Бороться с ними так или иначе пробовали все премьер-министры. Эффективно это не получилось пока что не у кого, рано или поздно все они смирялись с этим явлением как с неизбежным.
В минувшем году протестное движение продолжило сдавать позиции ввиду дробления и отвлечения на региональную и узкую повестку в тех или иных мухафазах. Какого-либо единого руководства и внятной политической программы по-прежнему не появилось, а стало быть демонстранты не представляют для властей серьезной угрозы. Все свои ожидания они связали с выборами и их результатами, по итогам которых многие активисты выступили против блока «Фатх», и начали утверждать что выборы, оказывается-то, честными были. Но движение может очень легко получить второе дыхание в том случае если по итогам голосования быстро не назначат правительство, а оно крайне оперативно не решит всех наболевших проблем.
Главной сенсацией стал визит папы римского в Ирак в марте 2021 года, первый в истории страны. Глава Римской католической церкви посетил развалины города Ур, откуда был родом Ибрагим (Авраам), почитаемый во всех монотеистических религиях, Эрбиль, Багдад и христианские общины мухафазы Нейнава, терпящие притеснение от шиитских ополченцев. Визит этот связали с увеличением международного авторитета Ирака и признания его духовным центром цивилизаций.
Очень может быть что это последний более-менее спокойный год в Ираке и страна стоит на пороге нестабильности и перемен. Но будущее покажет.