Утреннее чтение под чашечку кофе ☕
После вчерашней годовщины пришло время вопросов, чего американцы смогли добиться за два десятка лет войны с терроризмом и какое это влияние оказало на группировки исламистов, какие новые тенденции зародились.
В процессе повествования цитируем ряд тезисов, ранее сформулированных и высказанных в беседах и публикациях.
“США выиграли войну с терроизмом, начатую 11 сентября 2001 года” — утверждает наш старый знакомый Хасан Хасан в своей статье для издания New Line Magazine. Конечно такой вывод покажется весьма сомнительным, учитывая что джихадистские группы никуда не делись, живут себе и здравствуют. Однако давайте внимательно присмотримся к тому, что же стоит за этим утверждением.
Хасан Хасан считает что главный результат последовавшего за авианалетом на Нью Йорк двадцатилетия войны с террором является тот факт, что все больше джихадистских групп коренным образом поменяло свое мышление. Не желая попасть в прямое столкновение с мощью США подобно Аль Каиде и ИГ, они и меняют свое мышление, сосредоточившись на утверждении и приходе к власти непосредственно в местах своего обитания, не претендуя больше на глобальное противостояние с западом в лице США и союзников, ограничиваясь дежурными антиамериканскими и антиизраильскими заверениями.
Посыл США, заключавшийся в том числе и в уходе из Афганистана, прост — договаривайтесь с нами, исключите какие-либо угрозы в адрес нас самих и наших интересов от вас и территорий под вашим контролем, и мы так уж и быть, позволим вам править и действовать в этих границах как вы того пожелаете. Этим самым вы, джихадисты, можете получить гораздо больше, чем путем атак и кровопролития. И как показала практика, очень многие группы это предложение действительно заинтересовало, и они восприняли его как облегчение себе.
Конечно это далеко ушло от тех лозунгов, с какими администрация Буша-младшего шла на войну с глобальным террором, но реалии, с которыми столкнулись США в виде мощного сопротивления, вынудили их в краткосрочной перспективе отказаться от этого, и действовать менее поспешно. Ещё в 2015 году появились ряд свидетельств, что американское командование будет косвенно поддерживать идею образования отдельных анклавов, которые будут практиковать шариатские ценности в противовес глобальному Халифату от Тихого до Атлантического океана с целью вернуть и приемлемые рамки джихадистское восстание.
От того, что жители этих анклавов будут ограниченно или не очень жить по шариатскому законодательству, США по большому счету ни холодно, ни жарко. Толерантность и инклюзивность может распостраняться и на мусульман. А если анклавы будут выходить за рамки дозволенного, то есть прекрасные средства по их обузданию, начиная от средств экономического давления и заканчивая точечными военными операциями, или организация переворотов в правлении, где радикальное руководство сменит менее радикальное. Примером этому служит история с валютными резервами Афганистана в американских банках, которые «все никак не разморозят», общая зависимость Афганистана от внешней экономической помощи, или та же полная экономическая зависимость Идлиба и севера Сирии от Турции. Все это ставит необходимые рамки. Живите, практикуйте Шариат в более-менее приемлимых жизненных условиях, но без всяких амбиций и претензий за пределами этих анклавов. Мы вас не трогаем, вы нас не трогайте, ну разве что вы периодически будете возмущаться, например, Израилем, а мы — правами женщин и меньшинств. Чисто порядка ради.
Что касается долгосрочной перспективы внедрения демократических ценностей, от которой США вряд ли отказались, то большой вопрос захочет ли следующее поколение населения анклавов следовать исламскому образу жизни, как их родители, или попав под каток западной массовой культуры, воспылают желанием интегрироваться в американское и западное общество? Вопрос очень острый, так как у большинства исламских сообществ нет никаких иных мер кроме запретительных, но они вряд ли будут действовать, когда придёт время подростковых бунтов и обострения противостояния «отцов и детей», когда все что навязывают «отцы» будет восприниматься не иначе как в штыки.
Поэтому для США этот подход выгоден, но он так же оказался выгоден и для ряда исламистов, потому что, как уже говорилось выше, многие из них восприняли это как облегчение, передышку и хоть какой-то возможности достижения поставленных задач. В неравном противостоянии с армиями США и союзников на протяжении многих лет они гибли и испытывали страдания, теряли семьи, хоронили родных, близких, собственных детей… ничего удивительного, что люди банально устали. А слова что нет в джихаде установленного периода жертв и установленного периода вознаграждения за эти жертвы, и что это путь самопожертвования и терпения от колыбели и до могилы легко звучат в теории, но на практике оборачиваются кошмаром, от которого хочется сбежать как можно дальше и быстрее. Что многие и делают.
Привлекательно это и для населения местностей под контролем джихадистов, так как люди не хотят страдать и жертвовать ради войны за пределами своего ареала обитания, особенно с превосходящими силами врага. Им главное быть в безопасности и свободно исповедывать свою религию. В то же время представители группировок не без оснований считают что следование подобным тенденциям позволит им удержать власть на местах.
Иллюстрацией к сказанному в качестве радикальной переоценки приоритетов Хасан Хасан приводит знакомого ему джихадиста, известного под псевдонимом Абу Мария аль-Кахтани. Жизненный путь этого человека впечатляет своей извилистостью — родом из Ирака, где прошел путь от участника добровольческих отрядов Саддама Хуссейна, бойца Танзим Каида и ИГИ до одного из руководителей Джабхат ан-Нусры в Сирии, которая ныне ХТАШ, сначала организовавшего заговоры против лидеров ИГ, а позже выступившего против присутствия Аль Каиды в Сирии и отделения Нусры от нее. Конечно же возникает вопрос как и почему возникло столь радикальное кувыркание во взглядах отдельно взятого персонажа, и в принципе это часть более глубокого вопроса, каковы корни и первопричины раскола между ИГ и будущим ХТАШ, возникшие еще до явного конфликта 2012-2013 гг. Ранее мы уже высказывали свое мнение по поводу этого, процитируем его и тут:
Будущее «ядро» ХТАШ начало постепенно отделяться от ИГИ в 2007-2008 годах из-за несогласия с политикой Абу Умара аль-Багдади и Абу Хамзы аль-Мухаджира, после того как в Ираке террористы столкнулись с ожесточённым сопротивлением США, появлением ас-Сахвы и рядом крупных военных операций, после чего они утратили контроль над территориями и ушли в пустыню. Для будущих хташевцев это выглядело как знак окончательной неудачи — так как они хотели и вести джихад, и в то же время быть в относительной безопасности и не подвергать себя риску и крупным утратам. В качестве причин такого положения они видели ряд, по их мнению, ошибок ИГИ, как например «слишком поспешное» провозглашение государства наперекор всему международному сообществу и не имея «крыши» среди более сильных стран, брутальные методы «крестного отца» Абу Мусаба и его же политика «тотальной войны» против шиитов, какую Абу Хамза и Абу Умар полностью разделяли, «слишком резкое» насаждение своей общественной политики в лице тех же самых шариатских практик. Но была одна сложность. Когда вал вышеперечисленной уничтожительной критики обрушивался сначала на Заркави (которого разные исламские движения и деятели так же нещадно разносили по кочками как и спустя несколько лет Абу Бакра аль-Багдади), потом, при вышеописанных обстоятельствах — на Абу Умара и Абу Хамзу, то на их защиту встали такие влиятельные и авторитетные в мировом джихадистском движении люди как Усама бен Ладен, Анвар аль-Авляки и некоторые другие, которые недвусмысленно заявили что все амир ИГИ и министр обороны делают правильно, и на этом точка. Иную точку зрения от лиц согласных частично или полностью с критикой иракских джихадистов, таких как например Айман аз-Завахири, публично стало высказывать просто неприлично, по крайней мере до тех пор пока был жив бен Ладен. Потому ещё во времена Нусры перед руководством стала дилемма — как раскритиковать линию ИГИ, но при этом не пойти против сформировавшегося мнения в джихадистском движении? Выход был найден — винить во всем Абу Бакра аль-Багдади, в отношении которого не было такой «защиты» и только его, а «деструктивную» роль Абу Умара и Абу Хамзы оставить за скобками (и то не всегда, памятуя недавно упоминавшуся историю с письмами Утейби). Но дальше — больше. Стремясь к реализации концепции «безопасного джихада» руководство ХТАШ все больше входит в конфликт с теми членами группы кто присоединился к ним ещё во времена Нусры, видя в них исключительно «верных последователей» Аль Каиды — ведь им становилась очевидно что политика руководства уходит куда-то очень далеко от заветов покойного Усамы. С одной стороны, с этим справлялась популярная среди некоторых сторонников группы пропаганда из серии «на самом деле мы джихадисты, но мы притворяемся чтоб нас перестали считать террористами и не разбомбили» (что особо смешно, потом эти же люди удивляются почему в тех же США куча высокопоставленных лиц очень сомневается в мирных намерениях Джауляни и его команды, и не спешит лишать их звания террористов — как будто все там такие наивные как первокурсники, и в их рядах нет отделов аналитиков, которые постоянно мониторят все что пишется на связанных с группой ресурсах, в том числе и на русскоязычных). Но в эти рассказы верят не все, потому и уходят в группы наподобие Хурас ад-Дин.
Вот так и получается, что идеологический вывих, полученный после шоковых событий в 2007-2008 гг делает руководство ХТАШ меньшим злом и более предпочтительным для запада и Турции в плане договороспособности. Там, в отличии от топорной политики РФ, пытающейся очень топорными попытками просто-напросто «задавить» исламистское движение, действуют более хитро — они не против существования небольших и изолированных анклавов-резерваций, в которых представители исламистких и околоисламистских движений, разумеется из числа предварительно отобранных более умеренных и неагрессивных и их сторонники, смогут жить по своим правилам и обычаям, имея даже элементы шариатского госстроя или его суррогат в комфорте и безопасности, без риска для жизни — а чтоб это оставалось в неопасных рамках и не выходило за установленные пределы, для этого есть масса методов и инструментов воздействия. На этом пути Талибан, чьи амбиции органичены переделами Афганистана, на этот же путь хочет попасть и ХТАШ, в чем ему помогают.
Чего на самом деле боятся США и запад?
Многие руководящие лица в США и Европе, несмотря на крайнее противоречие демократическим и либеральным ценностям согласны на «меньшее зло» в виде шариатских и околошариатских анклавов Афганистана и Идлиба, потому что альтернатива, какая их реально пугает — это политические амбиции ИГ, которые гораздо страшнее даже роликов с отрезанием голов. В случае их реализации хотя бы в частичном виде, образуется трансграничное и транснациональное государство весьма радикальных исламистов, которое обладая человеческими, технологическими и материальными ресурсами арабского Ближнего Востока, и плюс ещё и части Африки (!!!) станет весомым игроком на мировой арене, с которым придется считаться, и у которого будут большие возможности для развития и распространения, в том числе для идеологического, в качестве точки сбора для тех кто недоволен существующим миропорядком и хочет против него бороться. В таком развитии событий не заинтересован никто, и уже на протяжении многих лет делали все возможное лишь бы ничего подобного не появилось Собственно потому давили и загоняли в рамки панарабистов, обломали общеарабские идеи Саддама Хуссейна вместе с ним самим, даже несмотря на их гораздо большее миролюбие по сравнению с ИГ. Сферы влияния в нынешнем политическом мире уже давным-давно поделены, за каждым закреплена своя площадка, большая или маленькая, и молодые, хищные и полные сил конкуренты, готовые объединять под свои знамёна народы и страны никому не нужны, и они в любом случае будут врагами номер один. Хоть режь при этом головы и совершай теракты, хоть читай стихи при луне и соблюдай все международные конвенции. Суть даже не в идеологии, а в опасных политических устремлениях, нарушающих интересы и экономические выгоды стран условного «первого мира» и находящихся под их покровительством союзников.
Не менее страшно выглядела и глобальная террористическая война в исполнении Аль Каиды Усамы бен Ладена с постоянной угрозой атак, ставящая под угрозу безопасность граждан западных стран и провоцирующая среди них недовольство собственными правительствами. И опять же, вспомним как Джордж Буш-младший начинал борьбу против Аль Каиды — в виду бен Ладену и его сторонникам ставилось намерение создать «глобальное исламское государство». Именно этим Аль Каида и наводила страх — как ядро, база для создания такого государства.
Поэтому США и западные страны идут на многое, чтоб направить как можно больше джихадистских группировок по альтернативному пути Талибана, Идлиба и сирийских оппозиционных группировок и весьма преуспели в этом, что и отмечает в своей публикации Хасан Хасан. С ним сложно не согласится, так как идея “анклавов” выглядит куда более привлекательно, чем полный трудностей и потерь путь ИГ или положение Аль Каиды, которой большое количество джихадоведов и аналитиков прочат полный крах после убийства Завахири. По словам того же Хасана Хасана, “сегодня мало кто сомневается, что Аль Каида умирает”…
Однако он же отмечает, что идея “анклавов” может оказаться в итоге и проигрышной, если стоящие в них у власти группы джихадистов не справятся с административным управлением, не смогут обеспечить порядок, безопасность и приемлимые экономические условия для населения, или если на их территории американцы продолжат проводить военные операции и атаки с беспилотников, от которых гибнут и страдают мирные жители, или если эти жители заметят что желанные для них исламские ценности вытесняются западным образом жизни. В таком случае, как утверждается в статье, идеи глобального джихада могут стать для населения “анклавов” могут стать более привлекательными.
Тем не менее, говорить о том, что проект “анклавов” окончательно восторжествовал, еще очень равно. В джихадистском движении непрерывно идет идеологическая борьба между сторонниками глобального и локально-национального движения, между сторонниками компромисса и радикальной борьбы, и сложно сказать что какая-то из сторон уверенно одерживает вверх, или что победа гарантирована приверженцев умеренных и менее радикальных умонастроений. Несмотря на экстремальность, сложности и отсутствие гарантий личной безопасности ИГ и Аль Каида остаются привлекательными для многих людей, и эти обстоятельства не останавливают их. Для той же молодёжи жизнь в «анклаве» может показаться прозябанием, что толкнет их на поиски приключений в рядах более радикальных групп.
Интересен в этом плане пример Ирака, где ИГ поглотили или вытеснили все прочие группы суннитских инсургентов, в том числе и те кто пошёл на соглашение и перемирие с США, оставив вооруженую борьбу взамен на амнистию и статус легальной оппозиции, и получив тем самым безопасность и свободу действий (о том как это происходило, мы рассказывали ранее). Помимо многих прочих факторов, расписывать которые можно очень долго, роль сыграли и исторические особенности. Память о багдадском Халифате и претензии Саддама на объединение арабских стран привели к тому, что многим мысль занять лидерскую роль во главе исламского мира и возродить величие оказалась более приятна, чем спокойно жить в безопасности и не подвергать себя риску. И так же может выйти так, что в других странах и на других континентах, в той же Сирии и в том же Афганистане найдётся много тех, кому будет мало просто спокойной жизни и одной лишь частичной или полной практики Шариата, и мечты их будут обращены куда-то в сторону Рима и сирийского пгт Дабик.
Вот только даже самый небольшой успех на этом пути будет оплачен большой кровью и огромными жертвами.
Так что насколько идея «анклавов» окажется успешной — время покажет. Вполне возможно, что это станет лишь передышка для запада перед столкновением с новым поколением глобального джихада.