Краткий обзор самых свежих тенденций террористического подполья.

Мнение исследователей терроризма сводится к тому, что несмотря на отсутствие явным образом проявляющегося территориального контроля на Ближнем Востоке, в 2025 г угроза ИГ все равно сохраняется в глобальном масштабе, так как гибридная структура организации деятельности террористов, сочетавшая в себе централизованное управление и контроль с значительной автономией региональных отделений-вилаийятов в выполнении поставленных»из центра» задач и следовании общему курсу (о которой много говорилось в прошлом году) стала причиной их устойчивости и способности адаптироваться под самые разные обстоятельства, и на данный момент ИГ остаётся самой смертоносной террористической организацией в мире.

Исходя из имеющейся информации из открытых источников, исследовательских публикаций и наблюдений, можно сделать вывод, что на данный момент террористы сосредоточены на повышении эффективности своих региональных отделений и их способности оперативно выполнять поставленные задачи имеющимися локальными силами, исходя из их более глубокого и точного знания местной обстановки и специфики, одновременно с централизованным управлением деятельностью в разных уголках мира, дабы все соответствовало единой стратегии. Также можно отметить продолжение развития концепции привязки к методологии и цели, а не к конкретным личностям с последующим их превращением в «символы» — о чем тоже ранее говорилось неоднократно. Другой момент, на котором ИГ явным образом сосредоточены — это способность оперативно приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам, и новые методы обеспечения безопасности и конфиденциальности. Результаты этого можно проследить уже в том, что до сих пор точно не идентифицирована личность лидера ИГ халифа Абу Хафса аль-Хашими аль-Курейши. То же самое можно сказать и про личность того, кто на данный момент возглавляет Главное управление вилаийятов — наверно самый важный департамент ИГ. Некоторые предполагают, что это может быть лидер вилаийята Сомали Абдуль Кадир Мумин. В отчете ООН в качестве руководителя Главного управления фигурировал иракский военный командир Абу Хадиджа аль-Ираки, погибший в марте 2025 г в мухафазе аль-Анбар. Однако на момент гибели американские и правительственные источники Ирака утверждали что он был «всего лишь» главой Мактаб Ордуль Мубарак (подразделение Главного управления, отвечающее за руковдство деятельностью ИГ в Ираке и Сирии). Исходя из этого, можно резюмировать, что на данный момент личность руководителя Главного управления вилаийятов так же достоверно не установлена, как и личность халифа — несмотря на усилия США и их союзников.

Как считается, наиболее активный рост за минувший год пришёлся на западную Африку — где деятельность террористов распространяется на Мали, Нигер, Нигерию, район озёра Чад, Буркина-Фасо и Камерун, именно там и произошло наибольшее число атак, в том числе и компания по уничтожению военных лагерей местных вооружённых сил. Интересные процессы происходят в ДР Конго, где террористы сосредоточены на обращение в Ислам местного населения, и ведут активную компанию по призыву — в сочетании с кровавыми атаками на армию и её лоялистов из числа христианских ополченцев. Всему этому в немалой степени способствует местная обстановка в виде хронической политической нестабильности и кризисов в африканских странах, экономические проблемы, слабость контроля над многими районами и областями. Помимо этого, обстановка крайне усложнилось после выхода из западной Африки сил Франции, в то время как российские силы в лице ЧВК Вагнер / «Африканского корпуса» не достигли особых успехов. А сложная политическая обстановка крайне затрудняет формирование локальных коалиций по борьбе с терроризмом, от которых мог бы быть ощутимый толк, даже с условием внешней поддержки.

В центре внимания оказался вилаийят Сомали, в основном по причине затеянной против него крупной военной операции, проводимой военными силами Пунтленда при поддержке США и ОАЭ. Дело дошло даже до того, что в ходе этой операции был нанесен «самый крупный авиаудар в истории», как его назвали СМИ — по пещерам, где предположительно укрывались террористы, и происходит это даже на фоне обещаний президента США Трампа о сокращении внешних операций американских сил. Такой интерес к деятельности сравнительно небольшого вилаийята (примерная численность которого оценивается в 700-1000 боевиков) вызывает вопросы, особенно в свете того факта, что практически полностью игнорируется деятельность орудующей южнее местной группировки аш-Шабаб, которая и по численности больше, и близка к захвату крупных городов и даже столицы Могадишо.

Ответ на этот вопрос прост — вилаийят Сомали не был заинтересован в какой-либо территориальной экспансии, потому что ему отводилось совсем другая роль. По мнению разведки США, ИГ-Сомали играют роль едва ли не главного логистического узла в глобальной сети ИГ (что неудивительно, исходя из географического положения, связующего Африку и Ближний Восток), а также им отводится центральная роль в планировании внешних операций и террористических атак, а также их финансирование путём криптовалютных и прочих транзакций — в то время как часто практическую реализацию берёт на себя вилаийят Хуросан и другие. Также располагающемуся в горах Бари сомалийскому отделению ИГ приписывают роль главного финансового центра.

Другой вопрос — роль вилаийята Сомали в общей административной структуре ИГ, какая, по мнению разных исследователей, также имеет ключевое значение. Вплоть до того, что ранее сообщалось о присутствии в Сомали лидера ИГ халифа Абу Хафса аль-Хашими аль-Курейши и что он, по данным разведки США, находился там до марта, после чего уехал в неизвестном направлении (до этого многие думали что он и лидер вилаийята Сомали Абдуль Кадир Мумин один и тот же человек, но оказалось что два разных, однако работавших в тесном сотрудничестве, откуда и пошла путаница). Причём в качестве одной из целей пребывания указывались переговоры об объединении с группировкой аш-Шабаб. Кроме того, как уже упоминалось выше, многие исследователи склонны полагать, что лидер ИГ-Сомали Абдуль Кадир Мумин является руководителем Главного управления вилаийятов и в его ведении также находится организация терактов в странах запада.- и это выглядит крайне тревожно, поскольку Мумин, как следует из его известной биографии, сам долгое время проживал в западных странах и хорошо знает противника и его общество изнутри, а следовательно должен хорошо знать такие аспекты, какие было бы трудно понять тому кто вырос и прожил сознательные годы на Ближнем Востоке — что открывает и более глубокие возможности как для террористической деятельности, так и для призыва и вербовки (спойлер: указанное в данном абзаце носит обзорно-оценочный характер существующих мнений и публикаций, но, как приводилось выше, до сих пор нет никакой реальной информации о личностях, их полномочиях, местонахождении и пр — и не будет, пока сами ИГ не дадут соответствующих пояснений).

Эта информация хорошо объясняет, почему США, ОАЭ, пунтлендские военные и чуть ли не наёмники из Колумбии мобилизовались против небольшого анклава ИГ в горах Бари, сбрасывая на него тонны бомб, но при этом почему-то игнорируют угрозу от аш-Шабаб, ограничившись лишь несколькими чисто символическими ударами, а в основном действуя так, как будто там ничего не происходит — потому что данная группировка не представляет угрозы ни для интересов США в целом, ни для региональных интересов, какая могла бы быть сопоставима с угрозой, исходящей от ИГ.

На данный момент ситуация примерно следующая: по факту пунтлендцам при поддержке США удалось вытеснить террористов в горы из ряда населённых пунктов, откуда те в свою очередь спускаются партизанить, совершая атаки и засады, приводящие к крупным потерям в рядах пунтлендских сил. Положение не очень-то и радостное, учитывая что в селах и в долинах вести боевые действия было куда как полегче, чем лезть на труднодоступные склоны гор воевать с засевшими там террористами. То есть по факту получается тупик.

Немало вопросов вызывает и происходящее в Ираке и Сирии, где террористическая активность в последнее время достигает аномально низкого уровня. При этом причины подобного до сих пор не определены — идет ли речь о фатальном ослаблении террористов, или же они, исходя из сложившейся политической обстановки, копят силы на будущее, ожидая развязки текущих событий? Скорее речь идет о втором, учитвая что операции против ИГ проводятся постояно, постоянно речь идет о борьбе с терроризмом, сотрудничестве правительств Ирака и Сирии с США и международной коалицией в этом вопросе, друг с другом и с прочими странами региона. Вопрос противодействия ИГ по-прежнему стоит на первом месте на повестке дня, и это самым явным образом указывает на то, что угроза и опасность исходящие от террористов не только никуда не делись, но и могут в любой момент пойти по нарастающей. Тут возникает иной вопрос — какие именно цели ставит перед собой ИГ в Сирии и Ираке и какими видят дальнейшие сценарии? В настроящее время ясных ответов нет.

Однако мы можем наблюдать следующее — в Ираке своим чередом продолжает развиваться конфликт США/Израиля и Ирана, который никак не может оставить в стороне Багдад, и дальнейшее противостояние создаст немало бед и проблем для режима Зеленой Зоны, выживание которого целиком и полностью зависит от совместных усилий США и Ирана, а они сейчас под большим вопросом. В Сирии новый режим Дамаска во главе с бывшим джихадистом Ахмадом аш-Шараа находится в крайне слабом и зависимом от внешних сторон и покровителей положении, сам себя загнав в положение вынужденности бесконечно угождать всем вокруг, то и дело совершая поступки сомнительные и с точки зрения джихадистской идеологии, и религии Ислам, и банальной политической целесообразности. И в таком положении вопросы возникают не только к Ахмаду аш-Шараа, но и ко всем кто его защищал в предшествующие годы, и до сих пор не выступил с его осуждением, в том числе и ко многим фигурам из Аль Каиды. Таким образом, ситуация в Сирии и политика Ахмада аш-Шараа могут послужить почвой для новых разделений относящих себя к движению джихадистов, какой из двух методов они поддерживают — метод Ахмада аш-Шараа или метод ИГ (которые первыми выступили против отклонений Ахмада аш-Шараа от идей и методов джихада порядка 10 лет назад и чуть ли не единственные, кто открыто и в резкой форме продолжает выступать против его деятельности и правления). И с каждым новым неоднозначным поступком и решением нового режима этот выбор становится все более острым.

По словам исследователей, в 2025 г вилаийят Хуросан продолжает оставаться наиболее опасным отделением ИГ с точки зрения организации атак в ЕС, США и других странах, при этом непосредственно у себя по месту пребывания террористы продолжают атаки на крупные фигуры и рядовых служащих Талибана, сотрудничающих с правительствами партиями и группами в Пакистане, а также местных силовиков. Также неожиданным образом подтвердилась ранее озвученная информация о наличии тренировочных лагерей террористов в Белуджистане.

Ещё одной головной болью для сил безопасности разных стран, прежде всего западных, остаётся деятельность террористов в интернете, где они активно привлекают к себе новых сторонников — в этом плане наибольшее опасение внушает растущее количество приверженцев ИГ среди подростков, в частности по обвинению в подготовке террористических атак были задержаны молодые люди в возрасте от 14 до 19 лет, при этом отмечается, что их радикализация произошла в рекордно короткие сроки. По словам представителей подразделений по борьбе с терроризмом и полиции, подобные случаи сложны тем, что таких радикализированных подростков крайне сложно своевременно выявлять и организовывать за ними соответствующее наблюдение.

Это внушает опасение в сочетании с другой тенденцией, набирающей обороты — повышенное внимание террористов ИГ к вопросам безопасности, призывы к сторонникам повышать свою грамотность в этой области и применять полученные навыки на практике — так как новые технологии отслеживания и разведки при содействии администрации социальных сетей, популярных ресурсов, провайдеров и операторов сотовой связи, вынуждают пересматривать прежние методики, которые, как о том писалось в одном из последних номеров выпускаемой ИГ газеты ан-Наба, уже не дают желаемого эффекта, а скорее вредят. На данный момент наблюдаемый эффект от этого выражается в следующем — переход террористов и их сторонников для общения в рабочих и личных целях на мессенджеры со встроенным шифрованием, децентрализованные и требующие минимум учётных данных для регистрации, использование исключительно криптовалют для транзакций и других средств анонимизации, многократно усложняют попытки отслеживания, контроля и мониторинга, на что активно жалуются сотрудники полиции и антитеррористичечких агентств противостоящих ИГ стран. По своей привычке, силовики предлагают решать эту проблему путём привлечения административного ресурса — созданием «правовой базы» для мониторинга и раннего обнаружения угроз в отношении подобных мессенджеров и сервисов, правда вот применительно к значительному числу из них это практически невозможно реализовать чисто на техническом уровне.

Также имеются убедительные свидетельства, что для достижения максимально возможной эффективности в соответствии с новыми вызовами и требованиями безопасности, ИГ перешли на принципиально новый метод организации внешних атак. Вместо ячеек и групп — сторонники-одиночки, действующие с применением подручного инструментария, который им не составляет труда достать, и при полной скрытности, не посвящая никого в свои дела, даже самых близких «так чтоб о содеянном не знал никто кроме Всевышнего Аллаха и него самого». При этом предлагаются совершать серийные, неоднократные нападения — скрытно уходить с места предыдущего для того, чтоб совершить новое. В качестве образцово-показательного примера для этой новой модели ИГ приводят историю палестинского боевика Вассима Саийда (см Серийный убийца аль-Кудса: ан-Наба о методе Вассима Саийда).

Проблема заключается в следующем — данная модель крайне затрудняет деятельность служб безопасности стран-противников террористов, потому что делает бесполезными все наработанные годами методы противодействия террористическим группам и ячейкам, созданным и действующим по «классическому» сценарию — как например работа информаторов в мечетях и в религиозных кружках, на форумах и чатах в интернете, мониторинг звонков и финансовых транзакций, в то время как серийные преступления, совершенные в одиночку, без группы, без корыстного умысла — одни из самых сложных для расследования, где следствие может топтаться на месте годами. Скорее всего, террористы взяли эту модель на вооружение после анализа раскрытия и разоблачения подготовок атак и формирования ячеек, какие имели место быть в ближайшие несколько лет, так как она обходит практически все слабые и уязвимые места.

В связи с этим ИГ предприняли неожиданный для многих шаг — в газете ан-Наба в 2024 г они объявили что запись присяги своему лидеру — халифу не является обязательной для сторонников, совершающих атаки, и можно обойтись без этого, кроме того, они разделили совершенные теракты на «организованные» (то есть те, которые планировали непосредственно сами и отправляли на задание боевиков, которых сами готовили и которые хорошо им известны — помимо этого есть и другие протоколы и регламенты, которые публично не раскрываются) — за которые ИГ официально берут ответственность, и «вдохновлённые» (то есть совершенные сторонниками по собственной инициативе) — за них как правило официально ответственность не берут, но горячо их одобряют, а их исполнителей признают как своих, по принципу «они из нас, а мы — это они». Из очевидных преимуществ такого подхода для террористов — убирается один из уязвимых этапов для сторонников в виде «поиска связи с центром, чтоб передать присягу» и риска обнаружения соответствующих файлов и видеозаписей, также закрывается возможность для третьих сторон или противников действовать от имени ИГ, совершая разные провокации, или отсекаются деяния неадекватных людей — далёких и от религиозных взглядов, и от идеологии террористов, а действующих на почве психологических проблем и экзальтации.

С этим связан и другой аспект, широко отражённый во многих публикациях ан-Наба, а именно — воспитание необходимых качеств среди личного состава и сторонников:

1. Работа с намерением и достижение искренности — то есть стремление быть неизвестным среди людей, отсутствие желания получить их признание или славу среди них, единственным мотивом должно быть «возвышение религии Аллаха и обретение Его довольства» не ожидания ничего от людей, не говоря уже о каких-то материальных приобретениях и поощрениях. И что любое вознаграждение от Аллаха, а не от людей, и возможно оно будет уже не в этом мире.

2.Изучение религии и вероубеждения

3. Отстранение от совершения грехов или же принесение за них немедленного покаяния.

Это указывает на то, что ИГ заинтересованы в том, чтоб к ним примыкали и работали от их имени люди, хорошо понимающие и осознающие, что и для чего они делают, убежденные с точки зрения религии и методологии, заботящеися о своей моральной чистоте и соблюдающие все что следует соблюдать в Исламе — и действующие исходя из соображений религии и методологии, а не из желания самоутвердиться среди других или же в собственных глазах, или же приобрести какие-то блага. То есть упор делается на качество сторонников, а не на их количество. Что вполне логично, потому что с какой-то иной мотивацией человек вряд ли решится на что-то подобное. Для стран, противостоящих террористам это скорее плохие новости, чем хорошие, потому что противостоять убеждённым людьми гораздо сложнее, чем тем кто просто ищет приключений и признания, или же пытается подобным образом решить какие-то психологические проблемы.

Исходя из этого исследователями делатеся вывод, что ИГ остаётся устойчивой транснациональной угрозой для международной безопасности — по причине адаптивных стратегий террористов, меняющихся под разные условия и обстоятельства, идеологической привлекательности, способности вдохновлять своих последователей на совершение атак и терактов, распространения и укоренения в регионах с подхоядщими социально-бытовыми условиями и слабостью центральной власти. Но к этому набору добавляется ещё один фактор — а именно необходимость постоянного международного сотрудничества в борьбе против ИГ, а с ним-то как раз и наблюдаются проблемы в свете нарастания противостояния стран глобального и регионального уровня. Наиболее значительную роль в этом играет противостояние США с Китаем, военная помощь, оказываемая Украине против России, поддержка Израиля против Ирана, что вынуждает американцев тратить все больше и больше ресурсов на эти направления, включая высокотехнологичные виды оружия, возобновление запасов которого требует времени — в ущерб тому, что выделяется на борьбу с терроризмом. Проиграть Китаю, России и Ирану ценой сохранения борьбы с ИГ — сценарий совершенно неприемлимый для США.

В настоящее время США стараются переложить вопрос борьбы с ИГ на своих региональных союзников, вербуя для этой цели даже бывших джихадистов (именно отсюда частично проистекает столь горячая любовь США к новому режиму Дамаска, а также слухи о готовности вести переговоры с некоторыми другими группами, если они не станут представлять угрозы для США и будут воевать с ИГ). Но неясно, смогут ли региональные союзники самостоятельно справляться с этой задачей на более-менее приемлемом уровне без постоянной и дорогостоящей американской поддержке, ограничиваясь лишь «разведданными и консультацией».

Также многие рассматривают возможность того, что вытесняя США и запад из регионов влияния, в том числе в Африке, Россия и Китай могут предложить себя в качестве альтернативного и более лучшего борца с терроризмом, указывая на провалы и неудачи США на этом поприще, правда вот нет никаких оснований полагать, что они справятся с этой задачей хотя бы на уровне американцев, не говоря уже о чем-то большем. Не стоит забывать, что у США помимо больших возможностей в радиоэлектронной разведке, есть более чем двадцатилетний опыт войн против террористов, есть информация и понимание происходящего, которого нет у России и тем более у Китая. Кроме того, после этих почти 25 лет и потраченных миллиардов США столкнулись с необходимостью сокращать расходы и сокращать свое участие для того чтоб не проиграть глобального противостояние странам конкурентам, не будет преувеличением сказать что в том числе и войной с терроризмом США загнали себя в такое положение, что им бросают вызов Китай и Россия. Станут ли Пекин и Москва наступать на те же грабли и повторять американские ошибки?

В связи с этим исследователи отмечают ещё одну тревожную тенденцию — разрыв международного сотрудничества в борьбе с ИГ, какое все труднее сохранять в атмосфере нарастающего противостояния и взаимного недоверия между разными странами, и указывают что его надо сохранить любой ценой — как и сохранить присутствие США и запада, и подконтрольных им режимов в странах Ближнего Востока и Африки. Но несколько это выполнимая задача в нынешние времена? Будущее становится все более сложным и неопределённым.

Обновлено 04.08.2025

31 июля 2025 г был опубликован доклад ООН, посвященный ситуации с терроризмом в мире, немалая часть которого была посвящена деятельности ИГ. И хотя информация представленная в нем не обязательно правильная и не обязательно достоверная, приведем ключевые моменты из него, дабы сделать картину более объемной:

1. Личность самого главного террориста по сей день доподлинно неизвестна, некоторые предполагают что это может быть глава ИГ-Сомали Абдуль Кадир Мумин (тут без изменений)

2. Также неясно, кто является руководителем Главного управления вилайятов. Предположительно это мог быть Абу Хадиджа аль-Ираки, погибший в марте 2025 г, но даже если это так, то на данный момент можно резюмировать, что его смерть никак не дестабилизировала глобальные террористические сети.

3. Некий Абу Бакр бин Мухаммад бин Али аль-Маинуки отвечает за координацию действий между руководством ИГ и Африкой, конкретно — с Мактаб аль-Фуркан, и о нём нет никакой информации кроме имени и предположительного фото.

4. По данным ООН, некий Тамим аль-Курди отвечает за координацию действий между руководством ИГ и командованием боевиков в  Афганистане и Пакистане, о нём нет никакой информации и нет фото. На фоне этого увеличиваются опасения по поводу направления иностранных террористов в Центральную Азию и Афганистан, что грозит подрывом региональной безопасности.

5. На западе Африки террористы ИГ установили оперативный контроль вдоль границы Нигера с Нигерией и похоже решительно настроены увеличивать свое влияние, особенно в Нигере.
С конца 2024 года террористы в регионе Большой Сахары вознамерились направить свою деятельность к северо-западным границам Нигерии, используя для этого местную группировку Лакурава, присягнувшую на верность ИГ. Группа Лакурава имеет базы в регионах Доссо и Тахуа в Нигере и действует в лесных массивах местных автономных районов Тангаза, Гуду, Илила, Бенге, Силами и Гада в штате Сокото и в автономном районе Оджи в штате Кебби в Нигерии. Одно государство-член ООН заявляет, что Лакураву возглавляет Наматта Курсенга, в прошлом заместитель амира ИГ в Сахаре. Другое государство-член ООН  утверждает, что группу, действующую в Кебби и Сокото, возглавляет некий Хабиб Таджи.
Судя по всему, террористы в Большой Сахаре укрепляют свои позиции к северу от Ниамея, готовясь к более крупным вторжениям в Нигер.

ИГ в Нигерии расширяет свою социальную базу, особенно среди хаусаязычных общин на северо-западе страны, что укрепляет их влияние и может способствовать более тесным связям с другими частями вилаийята Западная Африка к чему, как утверждается, и стремится руководство Мактаб аль-Фуркан.

В бассейне озера Чад террористы ИГ в основном проявляют активность в штатах Йобе, Адамава и Борно на северо-востоке Нигерии, в местности Диффа в Нигере и на севере Камеруна, и добились территориальных приобретений в Борно, совершив большое количество сложно спланированных атак на объекты местных сил безопасности и военные объекты (компания по «сожжению лагерей» в том числе). ИГ- Западная Африка оказались самыми активными источниками фото и видео материалов и данных, опережая другие вилаийяты по объёму контента.

Некоторые государства-члены ООн утверждают, что число боевиков ИГ в Западной Африке возросло примерно до 8000–12000 человек, при этом имеются основания предлагать, что в этот район устремляется большое количество иностранных боевиков, особенно за последний год. Как отмечается, Мактаб аль-Фуркан, чья база располагается в районе озера Чад, продолжает вербовать и обучать боевиков для проведения операций в регионе и за его пределами. Также имеются сообщения, что глава Мактаб аль-Фуркан Маинуки является одним из членов  в Совета Шуры ИГ.

Также значительно выросло количество атаки в штате Борно в Нигерии и на севере Камеруна, в связи с чем отмечается расширение возможностей обитающих там террористов — помимо использования взрывных устройств и заминированных автомобилей, отмечается также задействование беспилотных летающих аппаратов. Первая атака ИГ с использованием беспилотников оснащённых сбрасываемыми гранатами была официально зафиксирована в декабре 2024 в Борно и Йобе. Это связывают с информацией о якобы 13 инструкторах ИГ с Ближнего Востока, прибывших в район озера Чад в конце 2024 г.

6. В ДР Конго, несмотря на начало операций против них местными властями, террористы ИГ  сохраняли стойкость и адаптировались к обстановке. Как утверждается в отчете, командир террористов ИГ в ДР Конго Муса Балуку возглавляет от 200 до 2000 боевиков ИГ на юге Итури, помимо членов их семей. Более мелкие лагеря снабжения и поддержки располагаются южнее, по обе стороны от городов Мамбаса и Команда и обеспечивают логистику, защиту, мониторинг и разведку. Другим известным командиром является Абу Каси (предположительно Ахмед Махмуд Хассан по паспорту), что действует к югу от Луберо и несёт ответственность за наибольшее количество жертв среди военных и христиан. Именно в районе Луберо произошло больше всего нападений, следом идет район горы Ойо (Рувензори), в зоне действия Мусы Балуку. Как указывается в отчёте, жертвами их совместных усилий стали более 400 христиан.
Захват города Гома повстанческим движением М23 привёл к побегу заключённых местной тюрьмы, в числе которых были пятеро связанных с ИГ, оказывающих помощь и содействие террористам, среди которых некий Леонард Мачата, обвинённый в поддержке ячейки ИГ в Южном Киву и в поддержке ИГ-Сомали, и его побег из тюрьмы назван «серьёзным ударом по безопасности для правительств африканских стран».

Также отмечается, что террористы в ДР Конго скупают мобильные телефоны для изготовления взрывных устройств и могут готовить теракты в соседних Бени, Бунии и Уганде.

7. Согласно данным ООН, в  провинции Кабу-Делгаду в Мозамбике насчитывается от 300 до 400 боевиков ИГ, руководит которыми Сулейман Нгуво из Танзании. Там террористы продолжают жестокие нападения, маневрируя на обширной и сложной местности. Основными районами деятельности остаются Мочимбоа-да-Прая, Муидумбе, Мбау и Макомия, также два нападения были совершены в заповеднике Ниасса, упоминаются атаки террористов на охотничий домик Камбаку 19 апреля и экологический центр Марири 29 апреля, что привело к массовому бегству населения. Обе атки возглавлял командир террористов Абу Мунир, вместе с которым действовали 40 опытных боевиков, которые обезглавили двух охранников и убили двух сотрудников местных сил безопасности, занимавшихся борьбой с браконьерством, и шестерых военнослужащих. Также террористы ИГ  в Мозамбике активизировали призыв молодёжи в свои ряды причем почти половина их боевиков моложе 17 лет. Государства-члены ООН сообщают, что террористы зарабатывали 3000 долларов США за неделю в горнодобывающем районе Мелуку.

8. Что касается Сомали, то по данным ООН все тот же Абдуль Кадир Мумин по-прежнему руководитель Мактаб аль-Каррар и по совместительству глава вилаийята Сомали — но, как утверждается, большей частью дел непосредственно касающейся вилаийята Сомали занимается его заместитель Абдуррахман Фахийе. Возможно что сомалийское руководство террористов располагается в районе Мадлахи в Кандале, но как и все прочее — это неточно.
Большие беспокойства вызывает присутствие в Сомали иностранных боевиков, утверждается что их более половины от  600–800 боевиков, которыми оценивается сила ИГ а Сомали, и что они основном из Северной Африки и Аравийского полуострова.

Что интересно, по данным ООН, в ходе военной операции против ИГ в Пунтленде ни один высокопоставленный лидер террористов не был убит (а разговоров-то было! Особенно со стороны пунтлендского командования). Что, само собой,  вызывает опасения у международных разведок —  террористы запросто могут вернуться в районы, которые были заняты пунтлендцами при поддержке США и ОАЭ.

9. ИГ восстанавливают свое присутствие в Северной Африке — в Египте, Ливии, Марокко, Алжире, привлекая к себе новых боевиков и направляя их в тренировочные лагеря в районе озёра Чад, в Судане и Сомали, после чего они направляется в Мактаб Зу ан-Нураийн, который с 2023 г действует под опекой Мактаб аль-Фуркан.

В Тунисе ИГ проявляют  минимальную активность и поддерживают связь с вилаийятом Западная Африка.

Утверждается что некий Абдуррахман ас-Сахрави, известный также как Абу Малик, командир в  Менака-Гао в Мали, отвечает за связь и координацию с боевиками ИГ в Марокко.

10. ИГ в Ливии действуют в тени, оказывая поддержку других вилайятов в плане логистики и финансов. Также указывается, что у ИГ повсюду имеются в наличии специальные департаменты для нелегального вывоза женщин и детей из лагеря аль-Холь в Сирии и предоставления им убежища в безопасных районах.

11. Как утверждается в докладе ООН, ИГ считают Сирию стратегической базой для координации и руководства внешними атаками. Террористы захватили большие запасы тяжёлого вооружения во время падения режима Асада и освободили более 500 военнопленных боевиков и своих сторонников из сирийских тюрем, в том числе и из тюрьмы в Алеппо в марте 2025, где побег совершили 70 заключённых, связанных с ИГ и Хурас ад-Дин. ИГ используют к своей выгоде изменившуюся обстановку с безопасностью в Сирии, где некоторые ключевые командиры по-прежнему остаются на своих местах, и в целом по стране действуют порядка 3000 боевиков.

После ударов США в Бадийя летом и осенью 2024 г (нанесенных с целью помешать ИГ перехватить у ХТШ и других групп революционеров готовящийся захват власти в стране) террористы быстро реорганизовались и распределили своих боевиков, и несмотря на возникшие проблемы, Бадийя остается основным пристанищем ИГ в Сирии. Также террористы тайно и не привлекая внимания расширяют свое присутствие в населенных районах около Дамаска, в сельских местностях Алеппо и Хомс, а также на юге — в Талюль Сафа на границе с Сувейдой и в Дараа, предпочитая действовать небольшими мобильными ячейками и укреплять контрабандные сети для облегчения собственного передвижения. Некоторые государства-члены ООН утверждают что ИГ выражают интерес в перемещении в Сирию некоторых боевиков других вилаийятов, в частности из вилаийята Хуросан. Также отмечается, что ИГ продолжают планировать нападения на тюрьмы и лагеря на востоке Сирии с целью освобождения военнопленных.

12. В Ираке положение ИГ стабильное и устойчивое, и они способны оправиться от любого удара, который им может грозить со стороны противника. В докладе утверждается, «в течение шести месяцев они смогли отправиться от последствий гибели Абу Хадиджи» (по другой версии, Абу Хадиджа занимал должность руководителя Мактаб Орудуль Мубарак, что включает в себя Ирак и Сирию) — хотя сложно было ожидать чего-то иного, принимая во внимание более чем 20-летнюю историю боевых действий в Ираке. По данным из доклада, в настоящее время Мактаб Оруль Мубарак возглавляет Джассим Халяф Дауд аль-Мазрави, известный как Абу Абдуль Кадир, а также тем что был «убит» совместным рейдом США и правительства Ирака в октябре 2024 г в мухафазе Салахуддин (у лидеров террористов в Ираке и Сирии есть привычка «умирать» по нескольку раз на страницах правительственных и американских СМИ, так что это нормальная ситуация). Также в докладе упоминается, что должность Вали Ирака Ахмад Заийдан Халяф аль-Иссави.

В Ираке террористы ИГ действуют небольшими мобильными ячейками по пять-семь человек, проводя партизанские атаки с использованием взрывных устройств, в том числе и проводимых с особой изощренностью, как например нападение в январе в Шамаль Багдад (заслуживает отдельной истории).

Также они заняты реорганизацией и укреплением сил и сетей ячеек в пустыне и около границы с Сирией, и, что отмечается, назначили на руководящие должности новых командиров — более молодых и более знакомых с современными технологиями и методами ведения военных действий — и, как отмечается в докладе, ожидается что присутствие этих лидеров повлияет на стратегии террористов (собственно говоря, уже влияет)

13. В Йемене террористы ИГ действуют совместно с вилаийятами Ирак и Шам, заняты призывом новых боевиков и сторонников, оказанием разной помощи и координацией действий, также считается что порядка 100 боевиков находятся в мухафазе Мариб.

14. ИГ продолжают представлять наибольшую угрозу для ЕС и США. В основом атаки направленные на страны запада координируются из Афганистана и Пакистана, а их исполнители зачастую, хотя и не всегда, приобретают радиальные убеждения через социальные сети и зашифрованные мессенджеры. Австрия и Германия столкнулись с рядом нападений, в том числе совершенными иностранными гражданами, в основном из Сирии и Афганистана. В Швеции неоднократные случаи сожжения Корана стали причиной атак радикалов, связанных с ИГ.

В ЕС большинство лиц, замешанных в террористической деятельности, приобрели радикальные взгляды под влиянием террористов в Ираке и странах Ближнего Востока, в том числе и через соцсети.

• Один из членов ООН утверждает, что среди сторонников ИГ в странах запада, представляющих внутреннюю угрозу, преобладает  четыре типажа:
• Лица моложе 21 года, которые приобрели радикальные убеждения в интернете — на их долю которых приходится большинство случаев
• Экстремисты с Северного Кавказа
• Осуждённые за терроризм или заключённые примкнувшие к террористам в местах лишения свободы
• Лица, подвергающиеся преследованиям.

Что касается внешних угроз для США и стран запада, то в докладе делается неутешительный вывод — военная борьба с ИГ, несмотря на тактическую эффективность, не устраняет стратегический замысел террористов — боевики ИГ в Ираке, Сирии и странах Ближнего Востока продолжают вовлекать в свою деятельность идеологически уязвимых лиц, готовых действовать в странах своего проживания.

15. Вызывают обеспокоенность иностранные боевики ИГ европейского происхождения и их семьи, остающиеся в тюрьмах и лагерях в Сирии, и отмечается что их неконтролируемое массовое освобождение значительно повысит степень  угрозы для ЕС. Считаются что эти боевики и их вдовы из лагеря аль-Холь могут пытаться вернуться в Европу, чтоб «совершать теракты».
В докладе отмечатеся, что лагерь аль-Холь продолажет оставаться в зоне внимания ИГ в том числе и в качестве «кузницы кадров» многие подростки из лагеря вывозятся контрабандой за его пределы, чтоб присоединиться к отрядам террористов в Бадийя.

16. В США были выявлены многочисленные планы атак возможно с террористическим подтекстом на почве событий в секторе Газза, в том числе с участием лиц явно вдохновлявшихся идеологией и деятельностью ИГ. Особо упоминается Шамсуддин Джаббар, который из военнослужащего США боровшегося с терроризмом сам превратился в боевика ИГ и 1 января 2025 г въехал на грузовике в толпу в Новом Орлеане, убив 14 американцев. Также власти предотвратили некоторые вдохновлённые террористами атаки, например заговор с целью массового расстрела на военной базе в Мичигане, выпустили предупреждения о новых атаках, какие могут быть подготовлены, несмотря на ограниченное присутствие США в Афганистане.

17. Террористы ИГ в Ираке и Сирии остаются самой серьёзной угрозой как на региональном, так и на международном уровне.

18. ИГ активно продолжают призывать в свои ряды новых боевиков в Афганистане и за его пределами, в том числе в странах Центральной Азии и на севере России.

19. Имеются опасения что боевики ИГ могут перебраться из Сирии в Афганистан и оттуда атаковать другие страны Центральной Азии и прилегающего региона. На севере Афганистана и в районах около границы с Пакистаном вилаийят Хуросан открыл для детей религиозные школы и учебные курсы для подростков в возрасте от 14 лет.
На данный момент террористы из вилаийята Хурасан отдают приоритет атака на шиитские общины, местные власти в лице Талибана и иностранцев. Боевики ИГ в настоящий момент рассредоточены по северным и северо-восточным провинциям Афганистана, также хуросановцы не оставляют попытки проведения операций в соседних с Афганистаном странах и за рубежом.

В докладе отмечается, что террористы вилаийята Хурасан продолжают действовать относительно безнаказанно, пользуясь народным недовольством правлением Талибана. Командование вилаийята продолжает оставаться преимущественно пуштунским, но большинство рядовых членов — выходцы из Центральной Азии, отмечается также что к ним стараются присоединиться путём перехода границы и женщины, в том числе жёны боевиков из Центральной Азии.

20. На Филиппинах насчитывается примерно 150–200 боевиков, их руководство остаётся неизменным, и они финансируют сами себя самостоятельно.

21. Одним из приоритетов террористов ИГ в Сирии являются боевые беспилотники и они активно привлекают к специалистов в этой области.

22. В связи с угрозой ИГ некоторые государства-члены ООН выразили обеспокоенность по поводу распространения оружия в Сирии после падения Асада, и что ракеты, ПТУР, тяжёлое вооружение и минометы, а также транспортные средства и военная техника теми или иными путями попали в руки ИГ — или путём прямого присвоения, или через торговцев оружием.  В связи с чем выражается тревога что отследить перемещение оружия в Сирии и какое в чьих руках не представляется возможным, так как оно постоянно продаётся и перепродатеся, а местами даже играет роль «твёрдой валюты».

• примечание

Все цифры в данном докладе носят приблизительный характер и зачастую высчитываются статистическим путём, так как полных поименных списков террористов никто никогда не видел.