Конечно мы не звезды экрана, но однажды интервью нам все же выдалось давать.
Публикуем его тут для сохранности.
Оригинал интервью находится тут. Это зеркало на случай если вдруг с сайтом что-то случится, не дай Бог.
— Ас саламу алайкум уа рахматуллахи уа баракатуху. В первую очередь, спасибо, что согласились на интервью.
— Ва Алейкум Ассалям Ва РахматуЛляхи Ва Баракату
— Расскажите вкратце как и когда зародилось идея вашего проекта? Почему вы выбрали конкретно иракскую тематику?
— Идея проекта именно в такой форме в какой он есть сейчас зародилась несколько лет назад, после всем известных событий. Обстоятельства сложились так, что мы следим за событиями в Ираке уже очень давно — в силу некоторой своей жизненной деятельности и нам, честно говоря, было очень смешно читать попытки аналитики и разбора ситуации от людей совершенно ничего не понимающих в происходящем, в сути имеющихся в Ираке конфликтов — в особенности в религиозных, в вероубеждении разных конфессий мусульман и идеологии связанных с ними групп. По сути все сводилось к пересказу с теми или иными акцентами пропаганды США, какая тоннами распостранялась в средствах массовой информации с момента начала войны, какая была рассчитана на западного обывателя, которому в общем-то и не нужно было разбираться «что там у этих арабов» — что в итоге приводит к неверным выводам, исходящим из ложных посылок. Про совершенно безумную конспирологию от непонимающих кто вообще против кого воюет и неспособных отличить джихадизм от национал-социализма, или относящихся крайне предвзято к интеллектуальным и научно-практическим способностям придерживающихся религии людей мы вообще молчим, так как это клиника и пробитое дно.
Соотвественно, задача нашего проекта — представить альтернативную точку зрения для тех людей, кто действительно хочет самостоятельно и добросовестно разобраться в происходящем, а не следовать за наиболее распространённым в информационном пространстве мнением. И показать реальные причины политических и сектантских конфликтов, появления и распространения терроризма в нынешних масштабах, да и в целом кто за что и почему воюет и что из себя представляет. Вообще современная военно-политическая обстановка в Ираке это одна из наиболее интересных, увлекательных и поражающих воображение страниц новейшей истории, где прямо сейчас происходят грандиозные процессы — особенно если подойти к ней непредвзято, вне американских и иже с ними информационных шаблонов, и каждый может найти для себя много не только познавательного, но и поучительного.
— Расскажите вкратце ваше мнение о нынешней политической и экономической ситуации в Ираке.
После 1991-2003 гг Ирак превратился из наиболее развитой страны Персидского залива в отсталую и коррумпированную. После вторжения США к власти пришёл конгломерат шиитских партий, во главе которых в большинстве случаев стоят находившемся в оппозции Саддаму Хуссейну шиитские религиозные и общественные деятели. Их видение пост-саддамовского будущего страны не имело никаких четких контуров и колебалось от подражания Ирану с его «исламской республикой» до полного заимствования западной модели. Именно из этих людей американцы сформировали оккупационное правительство Ирака, которое в довольно короткие сроки создала квази-копию режима Саддама Хуссейна, воплотив его наиболее уродливые формы. Если у правления Саддама, скажем объективно, были свои положительные стороны, то нынешняя власть их утратила и реализовала исключительно отрицательные.
Среди всех этих партий постоянно возникают разногласия на самой разной почве — начиная от политико-идеологических и заканчивая битвой за должности в министерствах и зарплаты. В периоды обострения ирано-американского конфликта к этому добавляется поиск, например, иранской поддержки против политических оппонентов, какие в свою очередь ищут поддержки у США и наоборот. Над всем этим возвышается премьер-министр, который является компромиссной фигурой между США и Ираном и который должен уравновешивать разногласия между условно-проиранской и условно-проамериканской партией. «Условно» — потому что во многих случаях представители этих партий имеют неплохие отношения и с иранской, и с американской стороной, просто в данный момент в силу тех или иных обстоятельств поддерживают одну из них. Задача премьер-министра состоит так же в предотвращении трансформации этого конфликта в совсем уже неконтролируемую вражду и утверждения власти государства и закона, которой должны подчиняться и те, и другие, и несли наказание если вышли за установленные рамки. В теории.
Это длинное описание необходимо для понимания что происходит в иракской политике уже 18 лет как, что из себя представляют премьер-министры, в том числе и нынешний Мустафа аль-Казими, почему все разговоры о том что премьер «проамериканский» или «проиранский» не имеют отношения действительности и из-за чего все пребывает в состоянии хаоса, когда назначение парламентом премьера и кабинета министров может длиться месяцами. Разумеется что разногласия и борьба за власть мешают власть имущим отвлекаться на такие «незначительные» вопросы как решение проблем страны и населения, проведение реформ и так далее.
Оценивать Мустафу аль-Казими как премьера и политическую личность пока что слишком рано, на данный момент можно сказать что информационно он пытается создать себе репутацию решительного и смелого деятеля, на практике все обстоит куда сложнее. Большая часть его заявлений не имеет никаких последствий, и даже если у него и есть желание что-то сделать, ему все равно необходимо считаться с мнением влиятельных политических партий, а так же «иностранных партнеров».
Эти самые партнёры в лице США и Ирана своими противоречиями дестабилизируют иракскую политику ещё больше, ввергая подконтрольные себе партии в новые раунды междуусобной грызи, не давая им сосредоточиться на государственных делах и решениях трудностей населения в этот критический период. Все это приводит к тому что иракская власть, ее управленческий и военный аппарат реагируют на те или иные события с запозданием и крайне вяло. Что не может не играть негативной роли.
Теперь про экономику. Главная основа бюджета Ирака — это доход от нефти, частный сектор экономики развит очень слабо, мало частных предприятий среднего и крупного бизнеса — по причине коррупции и постоянных военных действий, частные лица не спешат вкладываться в такой рисковый рынок, тем более что любые инвестиции стремительно разворовываются чиновниками. Большая часть трудоустроенных граждан занята на государственных и бюджетных должностях, которые имеют ещё склонность плодиться в неимоверных масштабах, чтоб успеть за ростом трудоспособного населения и обеспечить всех вакансиями. Все это превращается в чрезмерно раздутую бюрократическую систему, которая парализует сама себя, и как только цены на нефть падают, тут же возникает проблема как все это содержать и откуда брать деньги на зарплаты?
Ещё более объёмная статья расходов, которая тем более постоянно увеличивается — это борьба с терроризмом, куда улетают миллиарды. Помимо покупки оружия, приобретения и содержания военной техники, зарплат силовиков правительство Ирака из своего кармана частично компенсирует расходы США и международной коалиции на участие в боевых действиях на территории страны. И если на всем другом можно ужать пояса, то на этой сфере правительство Ирака никогда не будет экономить, так как это вопрос жизни и смерти.
Но зато с большим успехом экономят на образовании, здравоохранении, социальных пособиях, коммунальных услугах, благоустройстве, вывозе мусора, соблюдении санитарных норм, оплате за электричество и других «незначительных» вещах. И это привело к появлению огромного протестного движения в центральном и южном Ираке, где люди устали существовать в ужасных условиях на грани выживания, хотят улучшения жизни и чтоб наконец-то власть занялась решением их проблем и выделила на это деньги. Безработица и невозможность трудоустроиться по специальности создаёт огромный слой недовольной молодёжи и студентов, которым нечего терять и при этом имеется в наличии большое количество свободного времени для участия в митингах и сидячих забастовках на площадях.
Для правительства Ирака это становится «вторым фронтом» после терроризма. Надежды что людей можно будет кормить обещаниям реформ и разговорами о борьбе с коррупцией пока протестующим не надоест протестовать переходят в разряд несбыточных, а в это же время участники митингов все больше убеждаются, что с режимом невозможны никакие договорённости.
Вывод: политическая и экономическая ситуация в Ираке крайне рискованная даже для спокойной страны. Но страна-то совершенно неспокойная, хроническая война пожирает все ресурсы и наступление катастрофы может быть стремительным.
— Расскажите нам вкратце ваше мнение о нынешнем состоянии ИГ в Ираке?
После декабря 2017 года ИГ вернулось к своей исконной и более привычной для себя форме — существованию в виде диверсионной сети и подпольно-теневой военно-административной структуре, какая имеет определённое организационное сходство с мафией или криминальной структурой. И это наиболее опасная в долгосрочном плане и жизнестойкая версия ИГ, с которой не смогли ничего сделать даже США во время своего наибольшего присутствия в Ираке. Хотя очень старались и потратили на это немало сил.
Задача террористов на данный момент — максимально истощить в физиологическом и экономическом плане силы правительства Ирака и его союзников в процессе ожидания и активного создания возможности рапостранить свой контроль на территории Ираке намного больше, чем во время нашествия 2014 года. И политическая, экономическая ситуации, раздор между проиранскими и проамериканскими партиями, протесты, коронавирус, обнищание и нарастающее недовольство населения по всей стране, от Басры и до Дахука очень даже способствуют реализации этих планов.
Не так давно министр обороны Ирака заметил в интервью, что если военнослужащие правительственной армии хотят вернуться живыми к своим семьям и мирной жизни, то бойцы ИГ стремятся убивать и быть убитыми, гораздо с большей готовностью переносят тяготы и лучше мотивированы для ведения войны. А в затяжной войне эти качества играют куда большую роль чем превосходство в живой силе, оружии и даже авиации — тем более когда речь идёт о партизанских отрядах и диверсионных группах, против которых самолёты практически бесполезны.
После многих лет бесполезных попыток окончательно разгромить ИГ несколькими «решительными ударами» как режим Саддама Хуссейна в 1991 и 2003 годах США и правительству Ирака стало понятно что с террористами эта тактика не работает. Столкнувшись с превосходством противника и большими потерями ИГ уходят в подполье, в более-менее безопасную и привычную для себя среду, откуда начинают наносить множественные удары в виде подрывов взрывных устройств, засад, убийств и так далее, продолжая тем самым войну и готовясь к новому наступлению — в силу этого все разговоры про «победу над ИГ» лишь попытка выдать желаемое за действительное. Как справиться с угрозой и прекратить эту затянувшуюся войну правительство Ирака и его союзники не знают, поэтому остановились на формате поисковых инспекций и хаотичных арестах потенциально лояльной террористам аудитории, надеясь что это окажет сдерживающий эффект.
В целом положение ИГ в Ираке можно охарактеризовать как стабильное. За 18 лет террористы основательно укрепились в суннитской среде Ирака, и в настоящий момент занимают достаточно прочные позиции, выгоды от которых пытаются использовать в дальнейшей.
С точки зрения правительства Ирака ИГ представляет собой нечто вроде онкологического заболевания в стадии, близкой к финальной — вылечить уже не вылечишь, но если не прогрессирует и не распространяет метастазы, то уже замечательно.
— Исходя из статистики 2018/2020 года видно что чаще всего ИГ ведет свою деятельность в провинциях Дияла, Салх ад-Дин и Киркук (особенно активна провинция Дияла) чем это обосновано? На протяжений многих лет считалась что ИГ зародилась и вела главную активность в провинции аль-Анбар.
— Мухафаза Дияла начиная с 2003 года являлась местом одних из наиболее ожесточенных сражений и противостояний, в силу своего стратегического положения, этнического и религиозного состава, природных условий. Об этом мы писали в одной из наших статей, ссылку на которую оставим, так как там наиболее полный ответ на данный вопрос:
Что касается мухафазы Киркук, то население округа Хавиджа, расположенного на юго-западе, издавна питало любовь и симпатию к террористам из-за ряда этнических и религиозных причин. До 2017 года этот фактор очень сильно недооценивался и ему практически не придавали никакого веса. И совершенно напрасно.
Салахуддин так же всегда был очень активным местом боевых действий из-за многих факторов, один из которых — это смешанное суннито-шиитской население и постоянные конфликты на этой почве.
По поводу мухафазы аль-Анбар мы примерно представляем, откуда взялось это мнение но считаем его не совсем верным. Да, аль-Анбар действительно является территорией где террористы хорошо укрепились, пользуются большой силой и влиянием. Но вот в отношении наиболее активной деятельности мухафаза идёт вполне наравне с той же Диялой, окрестностями Багдада и Нейнавой (если брать период до 2014 года). Что касается зарождения ИГ, то по факту организация в Ираке появилась сразу в нескольких очагах, где компании инсургентов объединились под общим командованием. Два из них были действительно в аль-Анбар — в Раве и Эль-Фаллудже. Но тут не стоит забывать запад и юго-запад Диялы, Тель Афар, Мосул, Тармийя и «треугольник смерти» к югу от Багдада.
Но вернёмся во времена теперешние. Сейчас аль-Анбар и Нейнава как мухафазы с преимущественно суннитским населением являются для ИГ безопасной территорией, которая служит для террористов убежищем и местом отдыха. Активно воевать террористы предпочитают в других местах, дабы во-первых не привлекать лишнее внимание сил безопасности к своим укрытиям. Во-вторых их больше интересуют районы где есть перспектива раскачивания конфликта и необходимость дополнительно укреплять свои позиции. Сейчас это как раз Дияла (в силу описанных выше особенностей), Салахуддин, Киркук и Нейнава. Там есть горные районы такие как Джебаль Хамрин, Джебаль Карачог, Джебаль Макхуль и Махмур, пустыри как знаменитая Мутаийбийджа, пустыни на границах Нейнавы и Салахуддин — в которых можно укрываться для проведения атак и передышки между ними, и по которым можно гонять поисковые инспекции правительственных сил, заставляя их отвлекаться на ямы с мусором. Там есть те самые конфликты — между суннитами и шиитами, между арабским населением и иракским Курдистаном, где бойцы ИГ могут представить себя в роли «заступников» суннитского арабского и туркоманского населения. Возможно так же, что новый этап террористы решили начать там, где начались сложности на предыдущем — когда не получилось надолго закрепиться на большей части территории Диялы и в дельте Диджли южнее Тикрита. Так же эта территория связывает потенциально лояльные террористами районы (Нейнава, Хавиджа и север Диялы) с Багдадом, и им важно стать там хозяевами положения.
— Жертвами атак ИГ в Ираке чаше всего становятся представители Шиитских групп, чем это обосновано?
— В первую очередь из-за чисто технических причин — потому что в армии, полиции, не говоря уже о Хашд Шааби и в правительственных органах Ирака лица шиитского вероисповедания составляют большинство личного состава.
Во-вторых из-за «сектантского»конфликта, который в открытой форме бушует в Ираке с 2005 года. Это тема отдельной и очень длинной истории, но если кратко то привлечение США шиитских вооружённых групп для участия в карательных акциях против поддерживающего инсургентов суннитского населения стало последней каплей в копившихся десятилетиями противоречиях между двумя конфессиями. Далее последовала вспышка насилия, нападений на общины верующих и волна атак, похищений, пыток и убийств с обоих сторон. Это важно отметить, так как проблему шиитского шовинизма по отношению к суннитам из-за определённых политических причин долгое время было принято «не замечать». Хотя это крайне важный фактор, который невозможно игнорировать.
С точки зрения ИГ, которые выступают как выразители интересов суннитской стороны, претензии к шиитам делятся на два вида — религиозные и политические. Религиозные заключаются в претензиях к ряду положений вероубеждениям шиитов и практикуемым ими религиозным обрядом, какие с точки зрения суннитов являются языческими и не имеющими ничего общего с Исламом. Политические — это объединение с США и Ираном против суннитского населения и независимого от американцев и иранцев Ирака как такового. Ещё одна претензия террористов к населению шиитского вероисповедания — это поддержка с его стороны карательных действий правительства и союзников в лице США и Ирана против суннитских граждан и отсутствие каких-либо возражений против. Тут нельзя не заметить, что даже связанные с протестным движением в центральном и южном Ираке тщательно игнорируют освещение таких тем как массовые аресты жителей суннитских мухафаз, их пытки с целью получить признание в терроризме и сопутствующие нарушения судебной системы, похищения граждан и расправы над ними, гибель тысяч представителей мирного населения от авиаударов США. Единственное когда разговор заходит о чем-то таком — это случаи некоторых действий со стороны ополченцев, и то потому что у протестного движения к ним имеются личные претензии. В остальном принято по умолчанию восхвалять действия «героических сил безопасности» и подвергать травле суннитских активистов и независимых журналистов, которые освещают эти проблемы, осуждая действия правительства, США и силовых структур. Неудивительно что в умах ИГ и лиц суннитского вероисповедания в целом создаётся картина тотальной войны против себя любимых, в которой едины все шиитские группы, партии и течения, несмотря на разногласия по всем остальным вопросам.
У террористов в атаках против лиц шиитского вероисповедания имеются свои приоритеты и первоочередные цели. В первую очередь это представители силовых, административных и политических структур, лидеры ополченцев и общественные авторитеты, священнослужители, в особенности те кто распостраняет шиитские религиозные взгляды в умах населения и те кто придерживается шовинистических убеждений в отношении суннитов, паломники и активные посетители религиозных церемоний в ходе которых происходят те самые обряды, считающихся языческими. Непричастные ко всему вышеперечисленному для ИГ не представляют практически никакого интереса.
— Какую роль играют в данный момент суннитские племена которые вышли против ИГ? И остались ли в Ираке племена которые отказались от борьбы с ИГ?
— По поводу невоюющих племён — как и в прошлом вопросе, оперировать таким понятием как «племя» не совсем корректно. Если под этим подразумевается верхушка в лице шейхов и старейшин, то даже если они отказались от участия в борьбе с терроризмом по тем или иным причинам, то вряд ли открыто об этом скажут. Подобное признание может быть основанием для обвинения в том самом терроризме и создать угрозу для жизни, здоровья и даже благополучия племени. Есть те лидеры племён, кто активно и всецело поддерживает правительство против террористов и старается ради этого всеми силами. Есть те кто выражает поддержку властей только формально, но на практике не проявляет никакого энтузиазма. Есть такие кто напоказ играет роль ярого помощника правительственных сил безопасности, а потом идёт к ИГ и рассказывает все что удалость узнать.
Необходимо понимать, что иракские реалии это далеко не самое безопасное место для высказывания своей точки зрения, которая выражает несогласие или альтернативу заданной правительством линии. Особенно публично и особенно в таких острых вопросах как терроризм. За это можно очень сильно и неиллюзорно пострадать, поэтому все несогласные предпочитают держать язык за зубами. В первую очередь это касается племенных шейхов, так как они несут ответственность не только за себя, но и за благополучие своего племени, их главная задача сберечь племя, не подвергать риску и сохранить его положение. Это очень хитрые, изворотливые и осторожные люди, которые никогда не скажут то, что может повредить их подопечным. Это один из тех случаев когда о реальной картине происходящего невозможно полностью судить по одним лишь внешним факторам. То что люди заявляют публично вовсе не обязательно соответствует их реальным мнениям и делам, и что на самом деле у кого в мыслях и на душе — одному лишь Аллаху известно.
— Как вы прокомментируете ситуацию вокруг США и шиитских групп?
— Это зависит от того, какие именно шиитские группы имеются ввиду.
С большей частью политических партий, общественных организаций и фракций Хашд Шааби у США нет никаких непримиримых противоречий. Разве переодически возникают острые моменты на уровне отдельных личностей и высказываний, когда например дежурно призывают американцев призывают вывести военные силы из Ирака, в ответ на что американцы публикуют столь же дежурные заявления о «сектанстве» и коррупции в рядах правительства Ирака и политических партий. Дальше этого пустословия дело не идёт. Шиитские партии и ополчения хорошо понимают, что если бы не помощь США, они бы во-первых не пришли бы к власти в 2003 году, во-вторых в 2014 была бы им всем коллективная база Спайкер. Американские власти со своей стороны так же осознают что разрушавшись с этими людьми, они потеряют какое-либо влияние в Ираке. Вот так и живут, в взаимовыгодном сотрудничестве.
Иное явление — это некоторые из шиитских фракций, общая численность которых составляет примерно треть личного состава Хашд Шааби, которые напрямую связывают себя с Ираном и его структурами и декларируют свою принадлежность т.н. «Оси сопротивления». Данные фракции хорошо известны нашим читателям — это Асаийб Ахль аль-Хакк, Катаийб Хезболла, Саийд Шухада, Харакат Нуджаба и некоторые другие. Задача этих групп заключается в защите и обеспечении интересов Ирана на территории Ирака, и не только, например они достаточно активно действуют в Сирии. Разумеется, все это делается под прикрытием ультра-патриотических про-иракских заявлений, впрочем многие из которых все сводят к тому что интересы Ирака — это интересы Ирака, и иначе быть не может. Деятельность этих движений напрямую зависит от текущего статуса отношений между США и Ираном — стоит только им ухудшится, как эти граждане тут же начинают активно сопротивляться американскому присутствию в Ираке путём публикации крайне агрессивных заявлений и призывов. Если во время войны 2003 — 2011 гг некоторые из этих групп совершали атаки на американцев и их союзников, то сейчас, когда выживание иракского правительства совершенно очевидно невозможно без помощи американцев (если до 2014 года такие иллюзии и были, то сейчас они пропали), эти сопротивляющиеся граждане стали куда более сдержанными в своих поступках.
Следом за ними идут крайне мутные группировки, которые как грибы после дождя возникли в начале 2020 года. Подобно предыдущим, они крайне откровенно декларируют свою принадлежность к Ирану и его структурам, но в отличии от них перешли к «реальным действиям», правда очень странным — сначала начали публиковать угрожающие ролики с кадрами позаимствованными из видео террористов-шиитофобов, после чего начали атаковать конвои иракских логистических фирм, которые по контракту занимаются обслуживанием сил международной коалиции в Ираке. Конечно же никакого оружия они не перевозят, в основном это разная техника, продукты питания, мебель и другие предметы быта. Результатом этих выходок стал некоторый материальный ущерб, гибель и травмы иракских граждан. Кто именно стоит за этими группами на данный момент не совсем понятно. Не факт что это Иран, возможно что это некие третьи лица, стремящиеся сорвать любое возможное сотрудничество Ирана и США, или разжечь в Ираке гражданскую войну между проиранской и проамериканской партией. Так же не исключается что это дело рук отдельных ополченцев и командиров среднего звена Хашд Шааби, которые считают слишком умеренной позицию руководства и лидеров проиранских фракций.
США так же считают что эти группы несут ответственность за попытки обстрела Зелёной Зоны Багдада (что спорно, так как подобное переодически происходит с 2011 года) и баз международной коалиции, и что они являются частью все тех же Катаийб Хезболла и Ко, хотя последние свою связь с ними отрицают.
Для того чтоб отделить эти команды от всех прочих шиитских групп и партий мы используем термин «сопротивленцы». Это конечно же неологизм, зато четко обозначает о ком именно речь идёт. С ними ситуация такая — для США, их присутствия и интересов в Ираке ни те, ни другие не представляют никакой весомой угрозы, а ущерб от их действий более чем скромный. Поэтому американцы в рамках борьбы с этим явлением взаимодействуют с правительством Ирака и другими шиитскими партиями и фракциями, что ведёт к полной маргинализации подобных групп, которые выставляются нарушителями прежде всего приказов иракских властей и военного командования. К этому стоит добавить большое недоверие населения к «сопротивленцам», так как в них видят агентов Ирана, а не защитников интересов Ирака.
Если сопротивленцы начнут слишком уж сильно раздражать США и правительство Ирака, то против них проведут такую же военную операцию, какую Нури аль-Малики провёл против Армии Махди и их союзников в 2008 году в Басре и на юге Ирака. А Иран заявит это эти группы на самом деле не имеют к нему никакого отношения и действовали без его ведома. На данный момент не видим никаких реальных планов, какой бы сопротивленцы могли бы этому противопоставить.
— В последние месяцы в иракских СМИ часто можно увидеть заголовки об очередном убийстве лидера ИГ, последняя такая самая крупная заголовка была об убийстве Абу Яссира аль-Иссави, иракские СМИ назвали его вали ИГ в Ираке. Нам понятно что за прошедшее десятилетие такие заголовки для иракских СМИ стали пропагандистской нормой, но все таки интересно ваше мнение
Есть такой анекдот: согласно заявлениям правительства Ирака, ИГ это организация полностью состоящая из лидеров и командиров.
Началась эта тенденция ещё во время войны 2003-2011 гг, когда США тратили большие усилия на выслеживание и убийство лидеров террористов, а потом из их смерти устраивали большой инфоповод с целью поднять боевой дух своих союзников и подавить волю к сопротивлению инсургентов. С годами стало ясно, что этот план совсем не работает, особенно его вторая часть, но к тому времени он уже превратился в традицию у руководства правительственных сил безопасности, а традиция это коллективная привычка, от которой не так просто избавиться.
Давно уже замечено что эти самые «лидеры» активно начинают покидать сей грешный мир сразу после громких и скандальных атак бойцов ИГ — когда надо вселить бодрость в военнослужащих и ополченцев и показать народу что силы безопасности ещё хоть что-то могут, накануне важных событий и визитов, как например приезд папы Римского, когда надо показать что «в Багдаде все спокойно», накануне шиитских народных праздников и даже в канун Нового года. Ну или просто когда надо отчёт начальству сдавать.
Считается что убийство иди задержание лидера куда больше будет иметь вес в глазах общественности, чем рядового бойца или сочувствующего из числа мирного населения. Само собой что в ходе боевых действий террористы несут потери, но попытка каждого погибшего представить как убитого важного лидера уже долгое время воспринимается многими иракцами крайне скептически. Особенно среди жителей суннитских мухафаз, где этим самым «важным лидером» могут признать кого угодно, хоть пастуха овец, хоть нас с вами, причём даже заставят лично в этом признаться.
Теперь что касается конкретных личностей, как например упомянутый Абу Ясир аль-Ийссави. У правительственных сил безопасности есть обычай убивать важных террористов по несколько раз, после чего они внезапно появляются живыми и здоровыми. Факт в этой истории лишь то, что кого-то действительно убили. Был ли убитый тем самым Абу Ясиром — вопрос. Если это и в самом деле Абу Ясир, то информация о том что он является «вали Ирака» получена от Центра глобальных политических исследований, который включает в себя ряд западных специалистов и где состоял ныне покойный Хишам аль-Хашими. Исследователи, аналитики и даже сотрудники разведывательных подразделений США не раз и не два совершали крупные ошибки в идентификации личностей и должностей тех или иных лидеров и участников ИГ, так что считать информацию о «вали Ирака» полностью достоверной нет оснований. Единственные кто может внести ясность в вопрос это сами ИГ — либо признать факт гибели Ийссави с его подобной биографией и некрологом, либо нет. Однако террористы хранят молчание, которое может быть вызвано в том числе и нежеланием представлять противнику информацию. Так что в данном случае нам остаётся либо верить версии правительства Ирака, либо сомневаться, так как практически оно никак не проверяемо. И во многих аналогичных случаях дело обстоит точно так же.
Если мы решим что убийство Абу Ясира действительно произошло и никаких сомнений в этом быть не может, то возникает другой вопрос — какая в этом практическая польза, кроме пиара и шума в медиа ради укрепления авторитета правительства и силовиков среди народа? ИГ давно привыкли что их лидеров время от времени убивают, у каждого из них есть наготове преемник, замена и ввод нового лица в курс дел это быстрый и отработанный до автоматизма процесс. Тут мы так же хотели бы оставить ссылку на нашу статью об убийствах лидеров ИГ и их последствиях — чтоб опять же, не повторяться:
— Какие на будущее планы у вашего проекта?
Они есть. И даст Бог, вы все о них узнаете по мере реализации 🙂
А так мы конечно же собираемся оставаться в эфире, развиваться дальше, открыты к сотрудничеству и совместной работе с другими проектами и интересными идеями.